ГНЕЗДО СОВЕТСКОЙ НАРКОМАФИИ 

 

     Доставив генерала Демичева в прокуратуру группы войск в Афганистане, прокурор Алексеенко распорядился поместить генерала в подвале прокуратуры в специально оборудованной комнате. Кроме того, приказал создать все необходимые условия содержания под стражей соответствующие ранее занимавшему положению задержанного.

     Алексеенко не спешил сообщать в Москву о задержании столь высокого ранга чиновника. Думал так или иначе начнут искать генерала домашние, затем сообщат папеньке о пропаже сыночка. Папенька позвонит председателю КГБ СССР. Пока заработает чиновничья машина и начнут разбираться, где делся генерал, пройдет время. Нам это и нужно – думал Алексеенко. Здесь же пригласив к себе Бохвостова, прокурор решил, что первый допрос должен провести совместно с Бохвостовым. Пригласив к себе в кабинет Бохвостова, прокурор начал разговор

  - Понимаешь, Виталий Львович, Демичев не простой смертный. Ты знаешь, где работает его отец.

     - Конечно понимаю, - ответил Бохвостов. Но ведь он пропал в Москве, то есть исчез из дачи.  Никто не видел, что этот цековский выблядок был кем-то задержан или арестован. Дня два папочка будет молчать, так как будет думать, что сыночек где-то запил и там остался ночевать, а на утро вновь запил. У нас как минимум в запасе неделя.

      - Да Виталий Львович, ты полностью правь, но когда узнают, что он был вызван его подчиненным, тогда начнется страшный вой. Проблем нам с тобой не избежать. Не сегодня, так завтра начнутся его поиски. Давай быстро произведем допрос, сделаем очные ставки, все запротоколируем. Завтра предъявим обвинение, а там пусть забирает генеральная прокуратура. Им все равно придется осудить Демичева и его банду. Нас на первых порах наградят, а уж потом начнутся придирки, в конечном итоге, меня отправят в отставку или на тот свет. Тебе будет еще труднее. Ты можешь оказаться в психушке, но и это не так страшно. С тобой Виталий могут расправиться физически и тайком что бы никто не знал. Такие действия наиболее реальные. Ты должен сделать выбор, остаешься ты в деле или уходишь под видом моего отстранения от дела. Причину мы можем придумать вместе. Но самое главное, ты не должен появляться в Москве.

     Прокурор замолчал. Молчал и Виталий. А время неудержимо уже не просто шло, а бежало. Минута стал часом, о секундах уже не вспоминали.

       Виталий встал:

  - Максим Петрович, меня немного огорчило ваше предложение. Я думал, что вы лучшего обо мне мнения.

     - Постой Виталий, ты что несешь? Ты отдаешь себе отчет? Я к тебе отношусь как другу, должен сказать, как к другу, которого искал столько лет и ты меня упрекаешь, что предложил уйти в сторону. Да и пока не идет речь о твоем отстранении. Я с тобой советуюсь.

     - Максим Петрович, я прошу простить меня за то, что я погорячился, парировал Бохвостов. Нет, Максим Петрович, не нужно меня отстранять. Я обязан нести свой крест до конца. Спасти меня ничем не возможно. Машина КГБ, я подчеркиваю, КГБ СССР, уже закрутилась. Остановить ее не возможно. Это маховик высокого пошиба. Они не простят мне Феньковского, они точно мне не простят аресты очень высоких сотрудников ЦРУ и МОСада. В Германии с помощью друзей мне удалось заменить списки нашей агентуры в Америке и Израиле. Сегодняшняя ситуация, - это лишь продолжение большой игры, начатой еще в Германии. Здесь схлестнулись несколько родственных служб СССР. КГБ, внешняя разведка и видимо еще есть какая-то спецслужба. Последняя, призвана контролировать две предыдущих. Я предполагаю, что ломаная русская речь и есть та служба, которая контролирует КГБ, внешнюю разведку и другие структуры, занимающиеся этими вопросами на территории Афганистана. Иначе чем объяснить звонок, в результате которого мы напоролись на наркотики в особом отделе. Здесь все ясно Максим Петрович. А за дружбу я благодарен.

     - Ну, тогда все, точки над «I» расставлены. Я вызываю этого цековского выблядка из подвала.

     - Стоп Максим Петрович, - вскрикнул Бохвостов. Вспомнил он миниатюрный аппарат, который во время встречи ему передал Алексей Шумейко. - Это очень сложное дело и видимо государственной важности, коль звонили и указали нам на наркотики. Я вынужден вас просить Максим Петрович, прежде чем вызвать Демичева на допрос, мы должны записать беседу с ним на специальный диктофон.

     - Да че толку от этого диктофона, Виталий Львович, его нам хватит, максимум на два часа, да и пишет он, скажем честно, хреново.

     - Возможно ваш, Максим Петрович, действительно пишет хреново, но вот мой пишет отлично и его хватит на пять часов.

     - Да ну – удивился Алексеенко. - Ты это где такой взял?  Покажи, покажи! В Германии, что ли?

      - Нет, мне его передал тот человек, с которым вы разговаривали в мое отсутствие по телефону.

     - Ни хрена себе! – удивленно произнес прокурор, - так кто он такой? И где он раздобыл такую технику?

     - Максим Петрович, наше дело включить его и свободно беседовать с этим цековским выблядком.

     - Вот это штучка, -  продолжая удивляться Алексеенко, а как он включается?

     - Очень просто, нужно нажать только вот на эту кнопку и поехало на пять часов.

     - Виталий Львович, ты давай включай, а я вызываю Демичева.

     Ни Бохвостов, ни Алексеенко не подозревали, что это был одновременно диктофон и радиопередатчик. Как только Бохвостов нажал на пуск, в специально оборудованном офисе «Махмуда» включился радиоприемник и автоматическая запись на магнитную ленту. Человек, сидевший в офисе сразу доложил «Махмуду».

      Шумейко напрягся. Он услышал, как зашел дежурный, затем генарал Демичев. Пошло, подумал Шумейко. Он нажал на кнопку. Включился мощный передатчик. Пошла прямая трансляция на Москву. Там сидел свой человек…

     Ничего такого даже не подозревали. Максим Петрович нажал на кнопку вызова дежурного. Спустя несколько секунд в дверях появился дежурный:

     - Слушаю товарищ генерал!

     - Вы вот что, ведите к нам задержанного Демичева.

     - Есть!

     Через две минуты ввели Демичева. На него стало страшно смотреть. Из бравого, щеголеватого генерала, Демичев превратился в существо, лишь похожее на человека.

     -Садитесь Александр Петрович. Я знаю, вы курите. Вот ваши сигареты, - Алексеенко подвинул пачку сигарет.

     Рука Демичева страшно дрожала. Он не мог вытащить из пачки сигарету. Несколько раз пачка вылетала из рук. С невероятным трудом, наконец, Демичев всунул сигарету в рот. Бохвостов не выдержал смотреть на такое жалкое зрелище. Взял спички и зажег, поднес горящую спичку Демичеву. Спичка потухла. Бохвостов зажег вторую, и тот еле прикурил.

     - Вы сильно так не волнуйтесь Александр Петрович, - сказал Алексеенко. Вот сейчас вы во всем признаетесь и вы возвратитесь...

     Вдруг Демичев резко встал и крикнул, куда? - в Москву!

     - Да успокойтесь вы. Простите, не в Москву, а в камеру. А в Москву или в Сибирь вас эттапируют уже осужденным. Вот вам чистый лист бумаги. Напишите явку с повинной. Так будет легче вам и вашему папеньке, если он примет решение за вас ходатайствовать о помиловании.

     - Я соггласссен, - заикаясь, ответил Демичев.

     - Ну, вот и хорошо. Успокойтесь, вот вам ручка, Пишите.

     - Тттоварищ генерал, прошу вас, дайте мне успокоительного, видите, у меня сильно дрожат руки.

     - Виталий Львович, пошлите за успокоительным.

     - Простите, товарищ генерал, скажите, как оно называется, - спросил Бохвостов.

     - Ттоварищ полкковник, ннну, ххоотя ббы ввоодки. Еле выговорил Демичев.

     - А, протяжно произнес Бохвостов, так бы сразу и сказали. Сейчас я пошлю на рынок и купим. Бохвостов сделал паузу, - за ваш счет Александр Петрович.

     - Яяя согласен, Оттец расчичитается.

     Было видно, что Демичев сильно волнуется. Но Бохвостов заподозрил, что вполне возможно он тянет резину. Вышел из кабинета и через минуту возвратился со стаканом водки. Демичев схватил стакан и с жадностью выпил. Через минуту Демичев взбодрился, повеселев.

       Странно, про себя подумал Алексеенко, так ты генерал к тому всему еще и алкоголик. Ну, блин вы даете там в ЦК. Неужели сыночки всех цекашников алкоголики и наркоманы. Фу, бл…, противно, мысленно сматерился генерал.

     - Ну, что Александр Петрович, вы готовы? Начинайте. Вам все про все отводится полчаса. Особенно прошу отметить, что именно вы дали команду убрать с вашего пути майора Сидорова, да и яд другим своим коллегам. Как, когда и кому направлялись из Афганистана наркотики. Ну, в общем, все опишите, как было.

     Демичев сосредоточился. В кабинете воцарилась тишина. Слышен был лишь скрип авторучки.

     Алексенко и Бохвостов молча ждали. Правда, Виталий несколько раз подходил сзади и подсматривал. Демичев старался. Сдал все связи и фамилии сотрудников КГБ СССР. Подглядывая, Виталий ужасался. От фамилий его волосы становились дыбом. Ни одного полковника в списке не оказалось. Одни генералы. Складывалось впечатление, что наркотиками занимались только одни начальники управлений. Их подчиненные, надо полагать, ничего не знали. Бедные офицеры, думал Бохвостов. Куда же вас ведут ваши генералы. Вы все в стороне. А ведь у него, человека, занимавшего столь высокий пост, складывалось впечатление, что наркотиками занимаются поголовно все сотрудник центрального аппарата КГБ. Оказывается, нет. Они-то как раз и ничего не знают. Они выполняют лишь указание генералов, сами того не зная, что пособничают генералитету в их, злом для Отечества, промысле. Не завидую я вам парни, а ведь когда-то вам придется терпеть общий позор за то, что вы служили в этом органе.

     Его размышления прервал Демичев:

-Все, товарищ генерал, написал.

      Алексеенко прочитал.

     - Но, Александр Петрович, здесь не написано кто дал команду майору Донцову и капитану Карпову убрать Сидорова.

     - Да, я забыл написать. Разрешите, я дополню. Ведь мне позвонил в Москву подполковник Козлов и сказал, что проваливается операция из-за предательства майора Сидорова. Я ему и ляпнул, - так уберите его с дороги. Он тогда передал трубку этому майору, как его фамилия, а, Донцов, я ему так и сказал, уберите нахер. Я был сильно пьян. Так они передали трубку и этому капитану. Я снова повторился. Они и убрали в прямом смысле моего слова. Просто пристрелили.

     - Так они расстреляли еще и медперсонал госпиталя. Напомнил Алексеенко. Погибли и молодые парни из спецназа. А эти, которых вы назвали, сейчас лежат в лазарете с тяжелыми ранениями. Они на допросе так и сказали, что вы лично дали команду.

     - Да какая разница. Я не отказываюсь, что дал команду, но где их головы были. Они что божьи одуванчики. Прямо такие безвинные. Козлы они, вот что я вам скажу товарищ полковник. За эту операцию, я им по - пьяни, пообещал по пять тысяч долларов. Наемные они убийцы, а не одуванчики. Да, кстати, они тоже возили наркотики в Москву. Донцов сдавал наркотики начальнику главка генерал-лейтенанту Феньковскому, который полгода тому или более сбежал в Париж. Именно Донцов на нем заработал сто пятьдесят тысяч долларов. Постойте, они же у него на счету в Швейцарском банке. Я лично открывал ему расчетный счет и лично вносил эту сумму наличкой. А капитан Карпов на прямую был связан с заведующим административным отделом ЦК КПСС Захаркиным. Этот капитан только за один раз препроводил более тонны наркотиков. Потом мне Захаркин говорил, что Карпов хороший малый и очень честный. За работу берет умеренно. Что он имел в виду, под словом умеренно, я не знаю. Но точно знаю, что парню светила огромная карьера. А этот, генерал Смирнов, родной брат цекашного Смирнова. Вы его знаете. Он начальник организационно-инспекторского управления КГБ СССР. Он получил этой заразы только за последний год более пяти тонн. Куда он сбывал наркотики только одному Богу известно. Там была и Германия, и Польша, и Италия, а Францию он заполонил наркотиками. Он даже пытался поставлять наркотики в Англию. Правда, там ему дали в рыло. Тоже мне, делец, в Англию захотел. Там своих желающих полно. Засмеялся, - там сама королева и ее двор торгует наркотиками. Мне кажется, что Смиронов с помощью брата организовал это на профессиональном уровне. А Милерман пытался подчинить Смирнова и конечно себе, весь Афганский генералитет. А вообще Максим Петрович ты мне скажи, кто только сейчас не торгует наркотиками, только ленивый или бездарный. А вспомни заместителя комдива по тылу селезневской дивизии. Фамилию его забыл. Под носом у вашего хваленного Селезнева. А чего стоил погибший Резин. Он то наркотиками занимался профессионально. Возьмем того же генерал-полковника Колмагорова. Его друг по сей день заместитель командующего по тылу. Вот оба они занимаются этим злом. Колмогоров сбытом, Кляйкин сбором и поставками. А зять престарелого придурка Серегина, заместителя министра, некто полковник Адамов, сифилитик хренов. Да, ему кажется, присвоили генерала. Весь генералитет министерства вооруженных сил СССР этим промышляет. Да ладно, если б только наркотиками. А сколько их работает на иностранные разведки? В цене очень ЦРУ и это, Израильская разведка, МОССад, что ли. Но, главное в их деятельности – это наркотики. Все поставки наркотиков замыкаются на братьях Смирновых. У них на связи вся международная наркотическая мафия. Да, разве вы не знаете? Возьмите отчетность по грузу двести. Там вы убедитесь, что советские войска уже потеряли убитыми за пятьсот тысяч. И все убиенные отправлялись в цинковых гробах, и не железнодорожным транспортом, а самолетами. Вдумайтесь! Самолетами! Если б груз двести транспортировался железнодорожным транспортом, была бы возможность все это проверять. Подсчитайте, сколько есть захоронений в Советском Союзе? По деревням, конечно, возможно цифра верная. Но у меня возникает сомнение, а есть ли в гробах тела погибших? Вспомните, как какой-то идиот запустил в средства массой информации, о том, что во Львовской области хоронят пустые гробы. Я был информирован по этому вопросу. Львовское управление КГБ с ног сбилось. Днями и ночами искали человека, выпустившего эту секретную информацию. Тогда начальника КГБ по Львовской области и двух его заместителей отправили в отставку, а человека, выпустившего информацию, так и не нашли. А Милерман поисками этого информатора занимался до дня смерти. Возможно, и вертолет упал из-за того, что слишком близко подошел к этой разгадке. А он, Милерман, нужно отдать ему должное, владел всей оперативной обстановкой в Афганистане и не только.  Так что вы не одни боретесь с наркотическим злом. Здесь есть очень мощная глубоко законспирированная группировка, которая отслеживает не только отправку в Союз наркотиков, но и другие вопросы, связанные с безопасностью государства. Да и я сейчас стал на вашу сторону. Думаете, это мне даром пройдет? Хрен я на них положил, только не хочется, чтоб пытали.

     - Александр Петрович, простите, что перебиваю вас, вмешался Алексеенко, вот вы скажите, вы все и про всех знаете, это ваша обязанность, скажите, а командующий занимается наркотиками?

     - Да вы, что, одурели? Он же какой-то недоделанный. Я думаю, что он больной на всю голову, сидеть у колодца и не напиться только дураку это под силу. Весь какой-то правильный, да и его нация ему не позволяет.  Я вообще, не понимаю, кто его здесь держит. Кому он здесь нужен? Нет, я не могу утверждать, но мне мои докладывали, что он не причастен к наркотикам.

-Тогда скажите, Милерману вы верили?

     -Да вы что, меня за полного дурака принимаете? Конечно, не верил. Он работал на Смирнова. А Смирнов, вы же знаете кто он такой? Они с братом держат все, ЦК КПСС и все обкомы их, и КГБ, и внешняя разведка, и прокуратура, и МВД. Суды и те подвластны. Они всесильны. Такое впечатление, что многие члены Политбюро им в рот заглядывают. Они собрали о них весь негатив. Однажды они приезжали к моему отцу на дачу. Вы бы видели, как они надменно вели себя. Отец перед ними заискивал, в рот заглядывал. Мне тогда стало жаль отца. Вот, они и держали Милермана. Вы же видели или слыхали, как он вел себя нахально. Видимо и погиб из-за своей самоуверенности и безнаказанности. Я думаю, что именно смирновы в Советском Союзе всем заправляют, а может и не только в Советском Союзе. Это бы их колупнуть, тогда лопнет вся их обширная международная сеть, а может и советская власть. Я, между прочим, отцу докладывал об их проделках. Так ему в ЦК ответили, - сиди, мол, Нилыч, пока это тебя не касается. Что отец только не предпринимал. Все впустую. Наконец и он опустил руки.

     А вы решили истребить это зло одним махом? Пуп надорвете. На них работает и под их контролем КГБ, ГРУ, милиция, прокуратура, обкомы и их секретари. Все государство на них работает. И вы на них работаете. Я очень сожалею, вам к этим лицам не дотянуться. В лучшем случае вас отстранят от занимаемых должностей, поместят в психушку, в худшем – вас просто расстреляют. И дело с концом. Меня же освободят за недоказанностью. Вы подумайте, чей я сын. Думайте, товарищи офицеры. Конечно, честно говоря, был бы я на вашем месте, я бы шел до конца. Но у вас есть выбор. Вот видите, я в ваших руках, но поверьте, мне жаль наше Отечество. Оно гибнет на глазах. Политбюро нашей с вами партии продажное. Я не исключаю и своего отца. Да и я хорош гусь. Клюнул на дармовые деньги. А сколько их мне нужно? Поверьте, нет у меня в Швейцарском банке ни одного цента. Может у отца что-то есть, но я об этом не знаю. Честно скажу, на стакане я сижу с восемнадцати лет. Я лечился раз пять. Даже в Париже проходил лечение. Но что это мне дало? Больно смотреть трезвыми глазами на то, что у нас происходит. Вот, она окаянная и помогает закрыть на все глаза. И вот эта наркотическая зараза все - таки коснулось спустя год меня лично и моего отца тоже. Последнее горе меня и вовсе выбило из колеи. Вы, не знаете, у меня единственный сын в прошлом году умер от передозировки. Жена слегла в психушку, мать в реанимации, теща вот, вот, умрет. Отец на последнем издыхании. Да и мне такая жизнь не нужна.

     Бохвостов не выдержал и с удивлением спросил:

     - А это что за болезнь Александр Петрович?

     - Да какая болезнь? Потребил героина больше, чем мог перенести. Умирал у меня на руках. А глаза парня так и просили: - папочка прости. Из его глаз текли слезы. Говорить он уже не мог. Я его понимал, я чувствовал всю его боль.

     У Демичева на глазах появились слезы, а он продолжал, - вот тогда я позвонил отцу и сказал, - вот ваша работа, ты и такие как ты погубили моего сына, твоего единственного внука. Вы погубили государство. Вам не будет прощения. Отец через час приехал, взял моего уже мертвого сына и своего внука на руки и так над ним зарыдал. Вы бы видели эту картину. Он просил у мертвого внука прощения. Но моему мальчику было уже все равно. Он уже был на том свете. Мы друг друга очень любили. Это была единственная моя отрада. Видимо его душа и по сей день кружит вокруг меня и не может простить меня за те наркотики, которые с моего молчаливого согласия поставлялись в Союз. Я преступник перед советским народом, перед детьми, перед будущими поколениями. Я знаю и полностью осознаю, мне нет прощения. Я заслужил смерти. Я выдал вам всех козлов, может хоть так простит меня мой сын. Но я соскучился по нему. Моя кровинка где-то летает, а меня нет рядом с ним. За последнее время у меня возникло и постоянно преследует чувство, что я скоро с ним встречусь.

     Демичев взял голову в руки и склонился. Алексеенко был поражен до глубины души. Что-то сжалось в груди. Какой-то комок застрял в горле. На глазах выступили слезы. Он вспомнил своих ребят. Они почти взрослые. Он их так давно не видел.

     У Бохвостова на душе кошки скребли. От рассказа Демичева посерел. Ему стало жаль Александра Петровича, чисто по-человечески, жаль. Он уже простил ему все нанесенные обиды и оскорбления. Он понял, что Демичева втянули в наркоторговлю папенькины дружки. Он в душе сокрушался мужеством Демичева.  Ведь он по существу раскаялся в содеянном. Можно простить, даже выпустить из-под стражи под расписку о невыезде из Москвы. И в то же время понял, что дни Александра Петровича сочтены. Теперь ему не поможет и могущество папеньки и, даже могущество Смирновых.  Смотрел он на эту удручающую картину и думал, а ведь Демичев прав, но нельзя же совсем складывать руки, нужно что-то делать. Нужно хотя бы расколошматить эту преступную группировку. Все сказанное Демичевым нужно изложить в протокол допроса. А затем приступить к допросам остальных.

     Слушая беседу, у Шумейко наступило оцепенение. Такое состояние, словно у него в жилах застыла кровь и остановилось сердце. Подумал о своих ребятах. Растут два парня, словно дубочки, не дай Бог, что с ними. Удивился тем, что наркомания в первую очередь поразила детей членов Политбюро и ЦК КПСС и других состоятельных людей. А мне мозги пудрят из Москвы, что часть средств от продажи наркотиков идет на содержание внешней разведки. Вот оно, почему воспротивился этому злу Бил Челенжер, еще работая в ЦРУ. Теперь ясно, почему заместителя директора ЦРУ приговорили к пожизненному заключению А у нас, что получается, что попустительство со стороны членов Политбюро коснулось их же самих.  А что будет, если эта зараза проникнет в семьи рабочих? Господи, не допусти до этого! Понял и другое. Понял главное, что в своей работе где-то он допустил ошибку, коль Демичев считает, что Милерман слишком близко подошел к его группе. Как же быть в этой ситуации? Видимо нужно будет снова подключать Била и дядю Сашу. Жаль, что нет в живых Александра Ивановича. Нужно как-то предупредить остальных ребят о грозящем перевороте в Союзе. Нужно готовить «эвакуацию» семьи. Да и тестя нужно спасать. Чем черт не шутит. А этот, новый Московский начальник? Кто его знает, на что он способен. Ведь предлагал быть у него заместителем. Зачем я им понадобился в Москве? Значит, что-то просочилось, но что? Нужно срочно связываться с соседями и с другими парнями и что-то предпринимать. Нужно задуматься над деятельностью братьев Смирновых. В глубине души созрел план, как поступить с ними…

     Снова заработал передатчик.

     - Александр Петрович, - прервал молчание Бохвостов:

     - Простите, я понимаю ваше состояние, но поймите и вы наше состояние. Вы правы. Нельзя оставлять все это безобразие безнаказанным. Хотя бы ради памяти вашего сына. Давайте обличим ваши показания в форме протокола допроса. Исполним все формальности, чтоб добраться до верхушки айсберга. Я понимаю, может у нас не все получится, но нельзя же оставлять все это в стороне. Вот вам бланк протокола допроса, конечно пока, свидетеля. Завтра, а может, сегодня к концу дня, сделаем протокол допроса подозреваемого, предъявим вам обвинение и допросим в качестве обвиняемого. Вам нужно спешить.

     - Да, да. Вы правы, товарищ полковник, ответил Демичев. Давайте протокол, я все быстренько изложу. А где эти мои горе подчиненные? Я все им скажу на очной ставке. Только обещайте, что разрешите или не станете мне препятствовать свести счеты с жизнью.

     В комнате снова наступила гробовая тишина. Бохвостов вышел. Зашел к себе в кабинет. Несколько раз садился в кресло и поднимался. Ходил по кабинету. Он никогда себя не чувствовал так мерзко. Испытывал горечь своего положения. Никогда не было так противно вести уголовные дела. Было такое чувство, словно его облили фекалиями из общественного туалета. Чувство брезгливости переполняло. Он не знал куда деться. Начал ходить взад, вперед по кабинету. Брезговал к чему - либо дотронуться, ему казалось, что от всего несло зловонием и грязными помоями залита вся прокуратура. Наконец подошел к телефону и попросил связать его со следователем.

     В трубке Бохвостов услышал знакомый голос:

     - Слушаю вас товарищ полковник.

     - Как у вас с допросами?

     - Все нормально, но мой подопечный отказывается давать показания, требует встречи с начальником особого отдела генералом Демичевым.

     - Ладно, я сейчас занесу явку с повинной Демичева.

     Виталий спустился на первый этаж и зашел к следователю. Увидев Бохвостова, следователь встал.

     - Продолжайте вести допрос. А впрочем, пусть подполковник Козлов ознакомится с явкой с повинной генерала Демичева, а лучше всего сейчас сделаем очную ставку.

     - Полковник, вы меня обманываете. Генерал Демичев находится в Москве и он вам не по зубам, вымолвил Козлов.

     - Сейчас я принесу ксерокопию явки с повинной генерала Демичева, сказал Бохвостов.

     Виталий вышел и через две минуты возвратился.

     - Вот подполковник, читайте. Вот оригинал, а это ксерокопия. Надеюсь, вы знаете почерк генерала Демичева?

     Козлов взял явку и начал читать. Его прервал Бохвостов:

     - Так что, не желаете смотреть оригинал? Смотрите Козлов. На вашем месте лучше всего вам нужно следовать примеру генерала. Это все зачтется в суде.

     Козлов всмотрелся в почерк. Изменился в лице.

     - Как же так, он же ссылается и на меня. Я только дважды возил груз и передавал лично начальнику управления КГБ СССР генерал-лейтенанту Вахмистров. Честно сказать, этот козел перевешивал героин в моем присутствии. Я тогда от него получил нагоняй за то, что не доставало в одном кульке пять граммов. Вроде бы я украл эти граммы. Но денег от него я не получал. Вахмистров в моем присутствии позвонил Милерману и сказал дословно: - ты своих козлов проверяй. Деньги получим после доставки следующей партии.

     -  Он что так и говорил открытым текстом, - спросил Бохвостов.

     - Они, товарищ полковник, ничего не боялись и не боятся. Их никто не подслушивал. Вот после этого случая, после возвращения из Москвы, Милерман меня заставил искать эти пять грамм. Он говорил, - козел ты должен найти за этих пять грамм - пять килограмм. Я тогда поехал в Кандагар, пригрозил одному наркоторговцу, что расстреляю, если он в течение недели не доставит мне в Кабул пять килограмм героина.

     -  И что, - доставил, спросил следователь.

     - Да, ровно через неделю этот Шерали был у меня в кабинете с пятью килограммами. Я тут же занес Милерману. Он меня похвалил. После этого он мне дал тысячу долларов и сказал, что я гожусь для дальнейшей работы. Милерман тогда поручил мне искать Афганских наркодельцов. Но я не мог эту работу делать один. Поэтому я подключил оперуполномоченных войсковых частей. К примеру, старший оперуполномоченный подполковник Резлин. Этот во всех этих делах был дока. Он этих наркотиков находил тоннами. Я полагаю, у Резлина на счету в Швейцарском банке лежит не один миллион долларов США. И другие оперуполномоченные частей находили Афганских дельцов, а я их облагал данью.

     - Сколько таким образом поставили килограмм?

     - Не много, за год, где-то около пяти тонн, ответил Козлов.

     -  Где вы брали столько наркотиков?

     - Мне кажется, что в горах у этих Афганцев работает целая фабрика. Я пытался ее установить, но Милерман мне запретил это делать. Он сам ездил в горы. Его сопровождал один моджахед, как он говорил, его личный агент. Милерман пробыл в горах более недели. На это время были приостановлены все боевые действия, как со стороны Советских войск, так и со стороны моджахедов. Такое указание пришло из генштаба. Один Селезнев не прекращал боевых действий в результате Милерман посетил, как он сказал, не все места. Он был очень зол на этого комдива.

     - Часто ли выезжал Милерман в горы?

- Он любил бывать в горах, он же большой охотник.

- Кто его сопровождал в горах?

- Это мне не известно.

- Выезжал ли Милерман за рубеж?

     - Это же было сплошь и рядом. Иногда по пять раз в месяц. Летал самолетом то в Иран, то в Пакистан. А один раз, я помню, летал в Италию. Его вызывал туда управляющий делами ЦК КПСС, некто Смирнов Владимир Николаевич.

 - Как, каким транспортом и куда отправляли наркотики?

      - Эта система у нас отработана и работает как часы. Все отправлялось самолетами под видом груза двести. Эти гробы направлялись в Москву, Ленинград, Ригу, Талин, Киев, Львов, Одессу, Новосибирск, Харьков, Свердловск, Челябинск и в другие крупные города. Очень много отправлено в Прибалтику, в Белоруссию и, в особенности, в западную Украину. Одесса была особенная зона. Там эти гробы грузились на корабли и куда-то уплывали. Было такое впечатление, что с этих мест в Афганистан направлялись все призывники.  При получении гробов все приличия соблюдались. Приезжали «родственники», получали гробы и увозили. Все фамилии были вымышленными. Документы тоже.

     - Подписи или товаротранспортные накладные у кого-то оставались, ну хотя бы у экипажа?

     - Это, само собой разумеется. Но мне кажется, что в генштабе таких документов нет. Там есть естественные потери.

     - Что такое естественные потери?

     -Простите, я оговорился. Я имел в виду безвозвратные потери. Это восемнадцатая форма. Но между безвозвратными потерями (БП-18) и доставкой груза двести очень большая разница, наверное, раз в пять, а может больше. Оригиналы товаротранспортных накладных остаются в делах военного аэродрома, здесь в Кабуле. Вторые экземпляры оставались у пилотов. Пилоты документы сдавались при прилете в специальное управление военных аэродромов. А те в свою очередь в генштаб.  Вот там, возможно и хранятся эти документы. А может, уничтожают. Ведь не все и все они могут, если есть такие офицеры как вы. Я думаю, что порядочных офицеров и, вообще советских людей, мне кажется, все - таки больше, чем этой преступной заразы.   

     Да, подумал Бохвостов, работают действительно как часы. Но ведь есть же документы в Кабульском военном порту. Нужно срочно наложить арест на эти документы и изъять их.

     - Сколько вы получили денег?

     - Девяносто пять тысяч долларов.

     - Где храните эти деньги?

     - В Швейцарском банке на номерном счету.

     - Назовите номер вашего счета.

     - Он не очень большой. Состоит из двенадцати чисел, плюс начальные буквы фамилии, имени и отчества. Козлов взял лист бумаги и написал номер счета.

     - С кем вы еще общались в КГБ СССР? Назовите их фамилии?

     - Только с одним, с генералом Вахмистровым.

     - Вы можете это подтвердить на очной ставке?

     - Да, могу.

     - В каких вы отношениях с генералом Демичевым?

     - В служебных.

     - Знал ли Демичев, что вы собирали наркотики?

     - Знал. Когда я возил мелкими партиями наркотики Вахмистрову, то я заезжал сначала к Демичеву и он звонил Вахмистрову. Последний приезжал на дачу Демичева и я в его присутствии передавал наркотики Вахмистрову. После этого Александр Петрович посылал меня за простой водкой в магазин и мы с ним кутили по два три дня. Потом меня везли в аэропорт. Я снова возвращался в Афганистан за очередной партией наркотиков.

     - Кто еще был причастен к сбору и доставке в Москву наркотиков?

     - Я точно сказать не могу. У нас не принято делиться такими секретами, но я краем уха слышал, что к этому был подключен майор Кремнев, фамилии я точно не помню, сын генерала Спирина и его дружки. Кстати, Милерман дал команду расстрелять их после неудачной операции по ликвидации, тогда еще полковника, Селезнева.

     - Вы участвовали в этой операции?

     - В операции нет. Я только планировал.

     - Об этой операции знал генерал Демичев?

     - Нет, не знал. Этим всем заправлял Милерман.

     - Как Милерман отчитался за гибель сына генерала Спирина?

     - Как обычно поступают в таких случаях, погиб смертью храбрых. Конечно, я утверждать не берусь, но Спирин впоследствии застрелился у себя в кабинете. Я предполагаю, что здесь не обошлось без Милермана. А вообще слухи всякие ходят. Вроде бы Спирин встречался с заместителем директора ЦРУ. Да и сам Милерман погиб при невыясненных обстоятельствах. Трудно сказать, чья это работа. Думаю, что вы тоже не выясните. Во всяком случае, нашим парням это не удалось.

     - Не видели ли вы встреч Милермана с какими-то иностранцами, если видели, то кто они были?

     - Так их было много. Я помню, что он неоднократно встречался с каким-то американцем, правда, он имел документы на имя гражданина Ирана. Этот «иранец» прилетал раза три. Дважды я его забирал на Пакистанской границе. Мне кажется, что у них с Милерманом были все те же наркотические дела.

     - Были ли случаи передачи, каких - либо секретных сведений, ну скажем оперативного характера?

     - Я этого не знаю. Меня никто к оперативной работе не привлекал. Основная моя деятельность заключалась только в выявлении наркодельцов и сбор наркотиков.

     - Ладно, сказал Бохвостов. Подпишите протокол. Если будет необходимость, дополните завтра.

     Козлов подписал протокол допроса. Конвой вывел его в камеру.

     Да, протяжно сказал Бохвостов. Ну и дела. Что же делать дальше? Ведь без особистов далеко не уйдешь. Нужно и их подключать.

     - Ты вот что, обратился Бохвостов к Федорову, быстренько подготовь постановление на арест товаротранспортных накладных и их выемку. Не забудь предупредить об уголовной ответственности за разглашение данных следствия. Ну, в общем, запугай этих дельцов из порта. А вообще в порт пошли Васильева.

     Бохвостов взял протокол допроса Козлова и ушел к Алексеенко.

     В кабинете все еще находился Демичев. Шла мирная, тихая беседа. Демичев сидел изрядно выпившим.

     Увидев Бохвостова, Демичев спросил:

     - Ну что полковник, как себя чувствует Козлов? Дал ли показания? Он видимо требует встречи со мной?

     - Да, Александр Петрович, но когда увидел вашу явку с повинной, начал все рассказывать. Спасибо вам.

     - Ну, что будем делать с Московскими козлами? Их голыми руками не взять. Может, товарищи офицеры, мне написать на имя генерального секретаря служебную записку, в которой рассказать за козлов из КГБ и ЦК КПСС? А вдруг это вам поможет.

     - Напишите, если вы, Александр Петрович считаете нужным. Но вот вопрос, дойдет ли до генсека?

     - Товарищ полковник, у меня есть выход на генсека. Они вместе пьют. А вдруг, сработает, да и вам будет легче мужики. Мне уже все равно, пришло время держать отчет, перед встречей с сыном.

     - А может, все образумится, Александр Петрович, обратился к нему Алексеенко. Повремените с «отчетом», хотя бы до вывода на чистую воду этих козлов. Что касается служебной записки, так вот вам чистая бумага и ручка. Пишите.

     - Ладно, мужики. Только об одном прошу, я сижу на стакане и без него терплю сильные боли, если в ваших силах, передавайте мне в берлогу по одной бутылки в день. А теперь прошу отвести меня в камеру. Встал. Руки скрестил на пояснице. Я готовь идти.

      Алексеенко нажал на кнопку. В кабинет вошел дежурный.

     - Слушаю вас товарищ генерал.

     -Отведите Александра Петровича в его комнату. Напоминаю, к генералу нужно относиться, как подобает. Сделал паузу, - с учетом его положения. До встречи Александр Петрович.

     Демичев пошел за дежурным. Алексеенко и Бохвостов остались одни. Начал Бохвостов:

     - Я в таком положении, Максим Петрович, никогда не был. Какое-то мерзкое состояние. Такое состояние, словно меня выкупали в общественном туалете. Я не вижу выхода. Мы действительно попались в какую-то ловушку. С кем посоветоваться? Что предпринять? Тупик какой-то.

     -Виталий Львович, может встретиться с вашим другом и с ним посоветоваться?

      Бохвостов тяжело вздохнул:

     - Если б я знал, где его найти, Максим Петрович. Вот в чем проблема. А может, знает командующий? Свяжитесь с ним по телефону, попроситесь на встречу. Если хотите, поехали вместе.

     Алексеенко снял трубку прямого телефона. Командующий не ответил.

     - Нет его, Виталий Львович. Ну, а как у ребят?

     - Ведут допросы. Сильно помогает явка с повинной Демичева. Если честно сказать, Максим Петрович, мне очень жаль Демичева. Он меньше всего виновен. Ему можно предъявить лишь халатность, если не учитывать пьяный бред и наркотики. Пусть бы жил мужик, его и так наказала судьба. Я понял, что отец не занимался сыном, а дед с внуком. Ему некогда было. Дети видимо всех сотрудников ЦК выродились, стали уродами. И к чему мы катимся Максим Петрович?

     Бохвостов тяжело вздохнул.

     Виталий присел за приставной столик. Снова в кабинете наступила тишина.

     А диктофон все крутил и крутил ленту. Его забыли выключить.

     Заговорил прокурор:

     -Тяжелый сегодня день. Устал я Виталий. Выпить с горя, что ли?

     - Давайте сначала занесем бутылку Демичеву, а затем выпьем и мы.

     День подходил к концу. Из Москвы никто не звонил. Никто не искал и Демичева. Видимо исчезновение генерала произошло незамеченным, а может папеньке сын стал уже помехой из-за систематических пьянок. Наступило полное затишье.

     Вдруг Бохвостов соскочил:

     - Постойте Максим Петрович, я вспомнил. Я его сейчас найду!

     Виталий подошел к телефону, набрал номер и сказал:

     - Прошу срочно доставить мне две бутылки водки и бутылку коньяку, заодно прихватите носовой платок, а то мой разорван на две половины. Если можно, поторопитесь.

     В ответ Виталий услышал:

-         Есть мой господин. Буду через десять минут.

     В трубке зазвучал короткий зуммер.

     - Виталий Львович, что за несуразица в вашем заказе. Зачем заказывать платок, вот возьмите, мне Галя купила штук десять. Алексеенко подал платок Виталию.

     У Бохвостова на лице появилась улыбка. Протянул руку и взял у Алексеенко платок.

     Шумейко услышал разговор Виталия и Алексеенко стазу решил отреагировать. Набрал номер телефона Алексеенко. Зазвонил телефон. Алексеенко вздрогнул. Снял трубку и услышал:

     - Товарища генараль, дайта Витлу трубка.

     Алексеенко испугался и сразу передал трубку:

     - Это вас Виталий Львович.

     Бохвостов взял трубку. В трубке зазвучал знакомый голос.  Бохвостов сказал лишь одно слово, - есть и положил трубку.

     Алексеенко оцепенел и сидел с открытым ртом.

     - Ну, что вы так реагируете Максим Петрович? Вот видите, как быстро отреагировал наш друг. Через десять минут.

     Бохвостов резко замолчал. Вскочил из стула подбежал к тумбочке и отключил диктофон, затем показал на дверь. Алексеенко понял. Встал, и они с Виталием покинули кабинет. Выйдя в коридор. Виталий сказал:

     - Сейчас мы срочно должны переодеться и через десять минут уедем без охраны.

     - Как без охраны, с удивлением спросил Алексеенко.

     - Это уже не наша забота Максим Петрович. Успокойтесь. Наша жизнь уже вне опасности. Я в этом абсолютно уверен. Быстренько переодеваемся. Максим Петрович, желательно во что-то Афганское.

     - Так у меня нет ничего, ответил Алексеенко.

     - Как это нет? Вы уже столько времени здесь. У меня, понятно. Я здесь неделя без года. Завтра купим.

     Они разошлись по кабинетам. Через пять минут они уже стояли в условленном месте. Бохвостов увидел такси. Оно замедлило скорость. Он понял. Это за ними. Там сидел тот же человек, который в прошлый раз доставил его к Алексею. Такси остановилось. Бохвостов открыл заднюю дверь и вскочил в машину. За ним Алексеенко.

     - Здравствуй Абдула!

     - Здоровеньки булы пане Виталий и пане Максым.

     Алексеенко растерялся. Он не знал, как ему реагировать на слова, знакомые ему с детства. Он вспомнил, что именно так утром приветствовал его дедушка. Вспомнил, как всегда после этих слов дедушка брал его на руки, вначале прижимал его к себе, а потом начинал подбрасывать вверх и ловить. От такой процедуры у него перехватывало дух. И вот сейчас у него перехватило дух. Он растерялся. Если б кто видел его лицо, так оно неоднократно менялось. Он то краснел, то белел. Минуты три он сидел молча. Молчал и Бохвостов. Алексеенко не выдержал и спросил:

     - А вы звидкиля знаете украинську мову?

     Абдула громко засмеялся и сказал:

     - Так це моя ридна мова пане генераль. Мои предкы родом з Украины. В Афганистан воны прыйшлы ще в мынулому столлити.

     Алексеенко окончательно растерялся. Молчал. Не менее был удивлен и Виталий. Водитель разговаривал на украинском языке, как ему показалось свободно. Пока они приходили в себя, автомобиль заехал в открытые ворота. Вначале Виталий подумал, что в те же ворота, оказалось, что нет.

     Какие-то люди подошли к машине, Окрылись двери. Алексеенко и Бохвостов вышли. Абдула открыл дверь в дом. Они вошли. Вдруг кто-то из темноты сказал на ломаном русском языке:

     - Господа, простита, мы вам завяжим гласа.

     И здесь же накинули на головы какие-то мешки. Минут пять их водили по каким-то лестницам. Они вконец растерялись. Вдруг они оба услышали уже им знакомую речь:

     - Товарещи фицире, прощайт нам за неудобства.

     Алексеенко и Блохвостов оказались в хорошо освещенной комнате. Посредине стоял большой круглый стол. Вокруг него были стулья с высокими спинками. Стол был накрыт разными блюдами. Посредине стояла русская пшеничная.

     Перед ними стоял человек среднего роста и возраста. Его украшала черная бородка на Афганский манер. Глаза черны, добрые. Алексеенко показалось, что они еще и какие-то прямые.

     - Гошпода, разрешате представиться – Махмуд.

     Алексеенко, вытянувшись струной:

     - Гнерал-майор Алексеенко, прокурор группы войск в Афганистане.

     Мухмуд пожал Алексеенко руку и сказал:

-         Мне втвойне приятна, что вы хароший начальнак моема друга Виталя, Гошпода, прошум садаться. Немнаго выпеем и закусем, добавил, - по руске.

     Все присели. Слуга, находившийся немного в стороне по щелчку пальца хозяина, подошел к столу и наполнил рюмки. Каждый положив себе в блюдо еду.

     - Ну, шта гошпода, я хашу выпита за приезда Ватала.

     Чокнувшись, все выпили. Приступили к закуске, Закусили. Бохвостов, перестав закусывать, начал ждать второй рюмки, коль хозяин, сказал по-русски. Слуга не приближался, а хозяин не спешил наполнять рюмки. Виталий сидел в недоумении. Думал, странно, почему Алексей не наполняет рюмки. Вдруг Алексей поднял палец. Из комнаты удалился слуга. 

-         Господа, произнес Алексей со своим акцентом, прошу меня простить, что не наполняю рюмки. Водкой мы еще побалуемся. Но сейчас вы поймете, что водка сегодня не главное…

 

ВОЕННЫЙ АЭРОДРОМ

 

     Тем временем, пока Бохвостов и Алексеенко гостили у Шумейко, подполковник Васильев был уже в порту. Его встретил начальник аэродрома. Мужчина уже в возрасте. Было видно, что начальник уже пенсионного возраста. Васильева встретил дружелюбно. Васильев из папки вытащил постановление прокурора о производстве выемки товаротранспортных накладных на груз двести. Познакомил с ним начальника военного аэродрома. Тот подписал и удивленно спросил:

     - Слушай подполковник, кому этот бумажный хлам понадобился? Я его переношу из кладовки в кладовку несколько лет подряд. Сегодня я решил выбросить этот хлам. В моем главке министерства обороны ответили, что мол, чего пристаешь, нам еще этого хлама не хватает.  Вот я и решил его выбросить.

     - И правильно решили товарищ полковник, сказал Васильев. Теперь вот я вас разгружу. Заберу этот хлам в прокуратуру. А вообще у вас есть точная цифра отправленного груза двести?

     - А как же. Вот сводка за семь лет. Сегодня отправил в Москву. Мы уже отправили шестьсот сорок три тысячи гробов. А конца и края еще не видать. С мест все прибывают гробы и прибывают. Не успеваем оформлять и отправлять. Сейчас на складах скопилось этого груза около десяти тысяч гробов. Слава Богу, за последнее время мы их перевозим в основном в Москву и другие столицы. Правда, очень много отправляем в Одессу. Видимо этот город развозит по другим городам Украины. Так что у нас наступило облегчение. Ну, так что, нужна эта сводка или нет? А то возьми, нет постой, я печать поставлю.

     Васильев взял сводку. Посмотрел и в слух ужаснулся:

     -  Неужели столько погибших? А сколько точно гробов на складах?

     - Только у нас полтора тысячи, ответил полковник. А вот сводка из особого отдела. Видите, у них скопилось более восьми тысяч. Вот письмо покойного Милерман. К слову, непонятно, как все это произошло? Я сам не летун, не могу понять, кому нужно было подпиливать эти сраные винты? Самое интересное, возле самолета была его личная охрана. И вертолет был только с завода. Не пойму я никак. А вообще-то, на заводах сегодня много брака. Вот при Сталине, если б такое произошло, он бы перестрелял ползавода, и поделом молодой человек. Порядок был в государстве.

     - Простите, товарищ полковник, а куда собирался лететь Милерман, - спросил Васильев.

     - Сейчас я посмотрю журнал вылетов. Вот смотрите запись, он запросил вылет в Пакистан, - ответил начальник аэродрома.

     - А можно прочитать письмо, - спросил Васильев.

     - А какой здесь может быть секрет от прокуратуры? Вот, читайте молодой человек. А вообще его тоже можете изъять. Они такими письмами и своим грузом совсем меня затрахали. Да, кстати, вот папка со всеми их письмами. Между прочим, за все годы войны в Афганистане. Если честно сказать, то я только оформлял товаротранспортные накладные, погрузку они сами осуществляли. Я ни разу в их складах не был.

     - А где их склады, - спросил Васильев.

     - Они расположены за городом. Ну, знаете, как ехать со стороны Кандагара, не доезжая километров тридцать, может сорок до Кабула или от Кабула, смотря куда и откуда ехать. С левой стороны. Вы должны знать, они построены в виде ангаров из сборных конструкций. Покрыты цинковым железом. Правда, они как бы прикрыты небольшими горками, но все равно виднеются.

     Васильев, получив такую информацию, на скорую руку взял папку с письмами особого отдела и сказал:

     - Товарищ полковник, я не кушал со вчерашнего обеда. Вот, сейчас я съезжу в город, перекушу. Возвращусь и заберу весь ваш хлам, вы мне его подготовьте. А пока прошу о нашем разговоре никому не рассказывать.

     - Нет проблем сынок. Ты езжай, а я тем временем все подготовлю, приедешь, останутся только формальности, составишь протокол и адью.

     Васильев покинул кабинет начальника.

     Через полчаса Васильев докладывал Федорову об услышанном от начальника военного аэродрома. Федоров схватил трубку прямого телефона, соединявшего с Бохвостовым. Телефон молчал. Тогда поднял трубку прокурора. Он тоже молчал…

 

 

РАЗРАБОТКА ПЛАНА ПРОВЕДЕНИЯ РАССЛЕДОВАНИЯ

 

      Началось совещание по составлению плана расследования уголовного дела. Слово взял Махмуд:

     - Господа, вы следствием задели очень больной вопрос международной наркомафии, я бы сказал, не только их, но и планы сильных мира сего, государств и в частности, США и Израиля. Два этих государства еще задолго до введения Советских войск в Афганистан провели здесь подготовительную работу по разложению Советских солдат и офицеров. Я бы сказал, что не только солдат и офицеров, а в целом граждан всего Советского государства. По сведениям моих друзей из-за рубежа, имея в виду, прежде всего, Била Челенджера и его друга Алекса Хершера, стало известно, что в Афганистан еще во время правления династии Надир-Шаха под видом гуманитарной помощи американцами было завезено более шести тысяч тонн героина и других, сильно действующих наркотиков. Все это было спрятано в различных горных хранилищах. Боевые действия Советских войск и войск Афганистана, как видим, в основном направлены в сторону расположения этих складов. На их пути скапливаются большие формирования моджахедов и других антисоветских группировок. На этих направлениях идут ожесточенные бои. Гибнут ни в чем не повинные наши солдаты и офицеры. Как стало известно, карту расположения этих складов представители ЦРУ передали одному из офицеров особого отдела группы войск в Афганистане. Кому конкретно мои источники не знают. Но мне кажется, что этим офицером был Милерман. Второй, третий и четвертый экземпляры этих карт находятся в аппарате ЦК КПСС, в генштабе и КГБ СССР. В ближайшие дни мне должны доставить эту карту. Простите, что я так долго вам рассказываю, но уверяю вас, к этому американцы готовились значительно дольше. Ими затрачены десятилетия и миллиарды долларов. Я, простите господа, допускаю и то, что часть членов политбюро нашей партии давно работают на ЦРУ и, конечно, Израильскую разведку Моссад.

     Махмуда-Алексея перебил Алексеенко:

     - Простите, но вы знаете не меньше нашего, что у нас нет ни одной зацепки, что б мы могли вести следствие в этом направлении.

     Эта реплика Махмуду не понравилась. Он изменился в лице. Алексеенко замолчал. Видимо понял, что его реплика помешала Махмуду.

     - Так вот, господа, продолжал Махмуд, американцы к этому готовились более десяти лет. К сведению сообщаю, что ввод советских войск в Афганистан был согласован между Президентом Соединенных Штатов Америки, Генеральным секретарем ЦК КПСС и членами политбюро. Поэтому нет никакой уверенности в том, что вас поддержит политбюро во главе с генсеком. Наоборот, пойдут всяческие притеснения.  А поводом к допросам по этому вопросу может послужить тщательное исследование архивов Милермана. Там наверняка находится и карта расположения складов наркотиков. Вот тогда вам нужно будет допрашивать всех офицеров особого отдела. Не может быть, что б этим занимался один Милерман. Возможно один из самых активных членов этого формирования является Козлов. После смерти шефа карта может находится у него. Правда, я уверен, что она есть и у Смирнова старшего - управляющего делами ЦК КПСС, и конечно генерала, начальника организационно-инспекторского управления КГБ СССР. Вам же известно, что все направление боевых действий планируется генеральным штабом в Москве. Здесь в Афганистане сидят лишь исполнители и даже не догадываются, за что они гибнут. Кроме того, мои источники сообщаю, что Милерман собрал большую партию наркотиков в пригороде Кабула на складах особого отдела. Возможно, там происходит расфасовка. Доступ посторонних категорически воспрещен. Внутренняя складская охрана состоит исключительно из гражданских лиц, привезенных Милерманом из Союза. Первое наружное кольцо охраняется Афганцами, затем следующее кольцо состоит исключительно из спецназовцев и третье из солдат. На вышках установлены крупнокалиберные пулеметы. Вышки расположены так, что просто не возможно проникнуть на базу. Из них может вестись перекрестный огонь. Танки также не войдут. Вокруг базы выкопаны противотанковые рвы, установлены ежи. Имеется и зенитная противовоздушная оборона. Грузы оттуда вывозятся вертолетами. Наблюдения показали, что вертолеты приземляются непосредственно на базе. Из них выгружают цинковые гробы и, здесь же загружают другие гробы. Мои люди пытаются найти возможность проникнуть внутрь, но это очень сложно. Здесь нужно зайти официально. Это подвластно исключительно прокуратуре, но в сопровождении спецназа. Правда, известно, что на эти склады имеет доступ Смирнов старший, то есть Владимир Николаевич. Он их посещал пять раз в течение трех последних месяцев.

     Алексеенко сидел и думал, час от часу не легче.  Это же надо, вляпаться в такую историю, просто ужас. У него появились во всем сомнения. Ему не давало покоя несколько вопросов. Кто же такой Махмуд? Почему он все знает? Почему он со мной так откровенно говорит? Неужели он изучил всю мою подноготную? Почему он так радеет за Советский Союз? Одни вопросы, ответов нет. И Демичев туда же. Видите ли, на нашем месте он бы это дело не бросал. А кто из вас подумал, что может случиться с нами. В то же время Алексеенко душой и нутром понимал, что эту войну пора кончать.

     Вдруг Махмуд, словно подслушал мысли Алексеенко, сказал:

     - Нет, я вас понимаю товарищи, это очень опасно. Но для того, чтоб вас обезопасить я придумал для цекашников одну головоломку. Об этом следствии станет известно зарубежным средствам массовой информации. Цекашникам назад хода не будет. Им придется дело довести до конца, или замести следы, путем какой ни будь авиакатастрофы. Вы же знаете, нет человека, нет проблемы. Следователей они трогать не будут. Они попытаются с вами ладить. Американцы будут молчать, как в рот воды наберут. Они будут бояться огласки не меньше, чем наши члены политбюро. А сейчас о главном. Для того, чтоб они вас не кончили я купил в тыльной части прокуратуры дом, подвал которого соединяется подземным ходом с подвалом помещения прокуратуры. Помещения друг от друга находятся в метрах  семидесяти, максимум в 85 метров.

     А это зачем? - не выдержав, спросил Алексеенко.

     - Для того чтоб вы оставались живыми столько - на сколько это будет возможным. Второе, нужно усилить охрану здания прокуратуры, правда, этот вопрос командующий решит самостоятельно. Что касается карты, так ее поисками уже занимается Краснов. Для этого он и назначен исполняющим обязанности начальника особого отдела. На вас ложится охрана Демичева и охрана собственной жизни. Минут через пятьдесят будет открыт подземный ход, соединяющий помещение прокуратуры с соседним домом. Сейчас кто-то из вас спустится в подвал и встретит моих людей. Ремонт помещения уже завершен. Помещение оборудовано по первому классу. Там установлена видеоаппаратура, диктофонная запись и компьютеры. Все допросы нужно оформлять путем записи на компьютер. Научиться на них работать можно в течение часа. В этом здании должны работать только лишь те следователи, которым вы полностью доверяете. Демичев и другие подследственные в это здание должны быть переведены через ход с закрытыми глазами. Вход в подвал должен тщательно охраняться. Я подчеркиваю, - вход. Вторую сторону хода будут охранять парни из селезневской дивизии. Во второе помещение вы будете заходить только через главное помещение прокуратуры. Из второго помещения можно выходить в исключительных случаях. С наружного вида второе помещение выглядит не жилым. Для вида там будут жить нищие – мои люди.

     Бохвостова, когда услышал фамилию Селезнев, его просто подмывало спросить. Когда Махмуд сделал паузу, Виталий спросил:

     - Как, вы общаетесь с Аркадием Степановичем?

     Махмуд, взглянув на Виталия добродушными глазами, и, ответил вопросом:

     - А что здесь удивительного?

     Бохвостов восторженно потер руку об руку, несколько раз хлопнул ими и с улыбкой выговорил:

     - Я теперь уверен, что операция капитально подготовлена, все продумано до мелочей. Работа пойдет. Максим Петрович, ох и работенка нам подвалила. Хрен с ним, я с такими парнями готовь хоть на тот свет!

     - Нет уж, Виталий Львович, на тот свет рановато. Ты нужен живым, произнес Махмуд.

     Увидев, что заместитель так обрадовался, у Алексеенко отлегло от сердца и так же как Виталий, заулыбался и с восторгом выговорил:

     - Мужики, я готовь с вами быть до конца. Подошел к Махмуду, за собой повлек Виталия и они втроем обнялись.

     - Вот теперь, кажется, наступила пора выпить! - с восторгом вскрикнул Махмуд.

     Подошел к столу взял бутылку пшеничной, на скорую руку разлил ее в фужеры, подал их Максиму Петровичу и Виталию. Через несколько секунд в их руках зазвенел звон хрусталя. Немного закусив, Махмуд наполнил снова фужеры. Выпили. Через двадцать минут краткий обед закончился. В это время зашел слуга и сказал:

     - Мой господин, к вам приехали и ждут вас.

     Махмуд проводив друзей, возвратился назад. Настроение было приподнятое, но в глубине души он чувствовал, что во всей этой операции задействовано мало людей. Нужно расширять круг сторонников не только в Афганистане, но и в России...

 

ПОДЗЕМНЫЙ   ПЕРЕХОД

 

     Было над чем призадуматься. Прокурор думал, как же так, те лицам, которые защищает безопасность Отечества, должны скрываться от родственных им служб. Это же какой-то маразм. И чего недоставало полковнику Милерману, что он занялся наркобизнесом. Кто довел до этой ситуации государство? В голове прокурора все смешалось, а душа возмутилась. Ехал он в прокуратуру полной решимости бороться против этого зла.

     Приехав в прокуратуру, Алексеенко спустился в подвал и распорядился выйти постовому к дежурному.

     Бохвостов оставался с дежурным. Рассказал несколько анекдотов. Было видно, что он тянет время.

     Тем временем Алексеенко, как сказал Махмуд, аккуратно постучал по стенке. Оттуда поступил ответный сигнал. Кто-то на русском языке сказал:

     - Товарищ генерал, отойдите от стенки.

     Алексеенко отошел. Вдруг из стенки выпал кирпич, затем второй, третий и через пять минут в стенке образовался большой проем. Оттуда вышел человек. За ним человек шесть что-то несли. Это оказалась дверь, которую тут же установили. После ее установления, стало трудно отличить стенку от предыдущей стены. Минут через сорок, Алексеенко вышел из подвала. Подошел к дежурному и строго сказал:

     - Товарищ капитан с этой минуты постовой будет охранять лишь вход в подвальное помещение. Пищу подследственным будете оставлять в комнате. Вот от нее ключ. Дальше дежурному заходить категорически запрещаю. Сделав сердитый вид, - дополнил: - а то взяли привычку болтать с заключенными.

     Дежурный перед генералом стоял на вытяжку и отвечал:

     - Есть товарищ генерал. Так точно товарищ генерал.

     Пока дежурный разговаривал с прокурором, несколько раз вытирал лицо от пота.

     День подходил к концу. На улице наступали сумерки. А вот и вовсе стало темно. Посвежело. Оживился город. Появились на улице прохожие. Нет, нет, да появлялись в окнах огоньки. Домой возвращались труженики.

     Алексеенко стоял у окна и наблюдал за улицей через щели между досками. Вдруг к нему зашел Бохвостов:

     - А, это ты Виталий, заходи, заходи.

     - Ну что будем делать Максим Петрович? Может, давайте пойдем знакомиться с новым жилищем.

     - Да, ты прав, а то я совсем об этом забыл, - ответил Максим Петрович. А как ты думаешь, нужно оставлять свет в кабинетах или нет?

     - Пожалуй, нужно оставить включенным. Пусть думают, что мы работаем до поздна.

     Алексеенко отошел от окна, Бохвостов включил свет.

 

«НОВОСЕЛЬЕ»

ВСТРЕЧА ДРУЗЕЙ

 

     Алексеенко и Бохвостов спустились в подвал. Там, как ранее было условленно, прокурор нажал на кирпич. Секунд через десять открылась стенка, подалась во внутрь. Бохвостов открыл рот и ничего не мог сказать. Увидев состояние Бохвостова, Алексеенко шепотом, спросил:

     - Ты что стоишь, как укапанный, быстрее проходи.

     Они быстро прошли в дверь. Дверь закрылась. Наступила полная темень. Бохвостов заметил, их встретил человек лет сорока с бородкой.  Через считанные секунды загорелся свет. Ничего не говоря, человек показал рукой. Прокурор и Виталий поняли, нужно идти. Пошли. Прокурору и Виталию показалось, что они шли минут десять. Подошли к стенке. Человек стукнул дважды. Стенка раздвинулась. Там, за стенкой стоял человек в гражданской одежде с автоматом на перевес. Увидев прокурора, человек посторонился и, наклонив голову. Алексеенко тихо поздоровался. Сопровождающий, как и прежде молча, показал рукой. Прошли вправо. Шли минуты три. Снова стена. Виталию и прокурору на сей раз показалось, что перед ними стоит глухая стена. От этого всего у Алексеенко по коже пошли мурашки. В теле появилась дрожь, ему даже показалось, что у него зуб на зуб не попадает. Бохвостов почувствовал, как у прокурора начали клацать зубы, подошел к нему и тихо спросил:

     - Максим Петрович, вы, почему так волнуетесь?

     - Так ты посмотри, ответил тот, все как в сказке тысяча и одна ночь, даже не верится, что такое может быть в настоящее время.

     - Максим Петрович, а чему вы удивляетесь, мы же на востоке и здесь все возможно, - произнес Бохвостов.

     Вдруг стенка раздвинулась. И, какое было удивление, там стоял улыбающийся Махмуд:

     - Прошу вас в новое жилище. Пожалуйста, проходите, произнес Махмуд.

    Сам стал ближе к стенке, открыв им путь. Пошли. Через метров пять с левой стороны они увидели лестницу, ведущую наверх. Поднялись, снова пошли по коридору. Метров через двадцать повернули направо. Там снова была лестница. Поднялись вверх. Зашли в просторную комнату.

     - Да, - вздохнул Алексеенко, - умеют же люди жить.

     Заговорил Махмуд:

     - Это комната для прогулки и отдыха арестованных. Вот там, показывая рукой, будет комната генерала Демичева, а вот правее комната Козлова, а еще правее, видите, там пошел коридор, там еще пять комнат для содержания других арестованных.

     - А этот коридор куда ведет, - спросил Бохвостов.

     - Виталий, не забегай на перед. - Там будете жить вы и следователи.

     Махмуд жестом руки показал на тот коридор, о котором только что спросил Бохвостов. Пошли. Махмуд продолжил:

     - Вот эта дверь отгораживает ваши покои от покоев арестованных. Прошу следовать дальше.

     Все это время шел с ними человек и по мановению руки Махмуда открывал двери. Махмуд показал на дверь, расположенную справа. Человек открыл:

     - Эта комната предназначена господину прокурору, прошу зайти.

     Перед ними открылась комната метров двадцати. В ней стоял посредине стол. На нем в прекрасной вазе стоял букет свежих цветов, на двух стенках висели картины. Одна изображала Уральские березы и сосны. Вторая – горную скалу под названием «Три сестры», внизу была видна речка. Алексеенко показалось, что такую картину он видел в натуре. Это было лет двадцать пять тому. Тогда он, еще мальчишкой, ездил на экскурсию смотреть на стройку Сухоложского цементного завода.

     Махмуд произнес:

     - Этот букет предназначен молодоженам – Максиму Петровичу и его возлюбленной Галине.

     У Алексеенко перехватило дух:

     - Вы что шутите?

     Махмуд ответил:

     - Нет, дорогой генерал, никто шутить с вами не намерен. Я думаю, что вам с Галей придется здесь провести ваш медовый месяц. Прошу пройти в соседнюю комнату. Это ваша спальня генерал.

     Там стояла двуспальная кровать. По бокам тумбочки, напротив большой шкаф, рядом с ним стояло большое красивое зеркало, столик и кресло.

     - А вот дальше, видите дверь, - продолжал Махмуд, - это ваша ванная комната.

     Алексеенко не верил своим глазам. Отродясь, он ничего подобного не видел. Стал в дверном проеме и не мог двинуться дальше.

     - Максим Петрович, вы что остановились? - спросил Бохвостов.

     - У меня нет слов, но самое главное, кто это все будет оплачивать? - спросил Алексеенко.

     - Это все уже уплачено, живите сколько нужно. Платы с вас никто брать не будет. Самое главное, чтоб этого никто не видел, ответил Махмуд. А сейчас прошу вас следовать дальше.

     Вышли из ванной комнаты и возвратились в прихожую.

     - Вот эта дверь ведет в кухню-столовую.

     - Я дальше не пойду, - сказал Алексеенко, - у меня ноги подкашиваются.

     Алексеенко сел на диван и продолжил:

     - Это же нужно, как люди умеют жить? Господи, это что сегодня со мной происходит? Неужели мне все это снится?

     Махмуд и Бохвостов, словно договорились, одновременно громко засмеялись. Затем их смех превратился в хохот. Махмуд резко остановился. Он поднял левую руку. К нему подбежал слуга. Тот на ухо ему что-то шепнул. Слуга удалился. Через минут пять возвратился и что-то сказал на непонятном Алексеенко и Бохвостову языке.

     - Прошу вас на вашу кухню.

      Алексеенко пересилил себя, встал и последовал за Махмудом и Виталием. Перед его глазами открылась неописуемая красота. Она окончательно поразила Алексеенко. В ней было все. И холодильник, и кухонный стол, и шкафы, и большой столовый стол. На нем красовался большой букет цветов. Вазу описать невозможно. Такая красота для него была вне его сознания. Это было сверх его сил. На стене висела картина. На ней изображены различные овощи дивной красоты. На следующей стенке над тумбами висели различные кухонные приборы. Между ними стояла газовая плита, над ней вытяжка. Рядом стоял сервант, в нем была необыкновенная посуда. Кухни такой он никогда не видел. Алексеенко подумал, нет, мне никогда такого больше не увидеть. Нужно будет привести сюда Галю. Хоть несколько дней пожить вот в таких условиях и памяти хватит на всю жизнь.

     Через пять минут в столовую вошли люди. Они принесли все необходимое для накрытия стола. Через три минуты, прямо в их присутствии стол был накрыт. Все удалились. В кухне остались Махмуд, Виталий и Алексеенко.

     - Ну что господин генерал, может, пригласите нас с Виталием присесть и немного по-русски закусить.

     - Да, конечно, - с дрожью в голосе - произнес Алексеенко, - прошу садиться за стол.

     Сели. Алексеенко взял бутылку водки в руки, не успев наклонить ее к рюмке, как зашел слуга Махмуда и сразу подошел к нему:

     - Мой господин на первом этаже вас ждет какой-то гражданин.

     Махмуд сорвался с места и вышел. Через несколько минут он возвратился с каким-то седым, как лунь, высоким человеком. Бохвостов насторожился, приподнялся. Ему не верилось, что перед ним стоит его «крестник» Аркадий Селезнев. Селезнев же кинулся к нему, обнял его, хлопая по спине, приговаривал:

     - Наконец-то дорогой мой человек мы встретились. Как я рад, как я рад встречи, а то думал никогда тебя больше не увижу.

      Потом Селезнев оттолкнул его от себя:

      - Дай-ка  на тебя погляжу. Возмужал ты Виталий Львович. Да и поседел не по годам. Видимо ты хлебнул горюшка.

     - А ты то взгляни на себя, белый как лунь, худой как жердь. Но я рад, что тебя ничто не сломало. Потом оглянулся на Махмуда и сказал, - а вот посмотри на этого сокола, он почти, что не изменился. Ни одной сединки. Смотри, смотри, он, кажется, наоборот еще помолодел.

     Махмуд подошел к ним, обнял их и сказал:

     - Вот хотя бы ради таких людей, как вы, стоит жить. Максим Петрович, я прав?

     Алексеенко встал и подошел к ним:

     - Я рад господа хорошие, что мы собрались вместе. Спасибо тебе Махмуд. Ну, давайте садимся, а то все стынет.

     Сели. Алексеенко заметил, что на столе шесть приборов:

     - Товарищи, судя по приборам, мы еще ждем кого-то.

     Только сказал эти слова, на пороге появился командующий и Краснов. Поздоровавшись со всеми, все присели. Командующий сказал:

     - Ну, наконец-то, вся уральско - хахляцкая группировка собралась. - Ну что хозяин, - обращаясь к Алексеенко, разливай.

     В кухне было слышно, как из бутылки полилась струйка жидкости. Взяв рюмки, все встали. Махмуд предложил выпить за тех, кого с нами нет рядом. Зазвенели рюмки. Стоя их осушили. Присели. Кушали минут пять. Начался пир. Выпили за новую квартиру. По второй за Максима Петровича и его супругу Галину. Налили третью. Вдруг Алексеенко вспомнил, что за ними могут хватиться:

     - Уважаемые, так ведь нас могут начать искать. Как же нам быть, спросил Алексеенко.

     - А никак, я сейчас схожу и скажу, что мы будем вести допрос до утра, пусть нас не беспокоят, сказал Бохвостов.

     - Ну ладно Виталий Львович, идите, - сказал командующий.

     Бохвостов вышел. По переходам его повел все тот же поводырь. На сей раз, в пути были всего минут восемь. Вышел из подвала, Бохвостов подошел к дежурному, тот ему доложил, что никаких нарушений не произошло, за исключением того, что по заданию командующего увеличена численность охраны. Выставлены дополнительные посты.  Вдоль прокуратуры выставлен вооруженный патруль. Закончив доклад, дежурный спросил:

     - Товарищ полковник, а как быть с генералом Демичевым, его пора кормить.

     - Давайте пищу, да и бутылку, я ему сам занесу, ответил Бохвостов.

     Через пять минут дежурный принес пищу, бутылку водки и две книжки. Бохвостов взял все это и пошел в подвал. Постовой, охранявший Демичева открыл камеру. Демичев читал. Как увидел Бохвостова, приподнялся. С дивана не встал:

     - А, это вы товарищ полковник?

     - Так точно товарищ генерал! Вот принес вам ужин. Ну и, конечно, обещанную порцию шнапса.

     - Да, протяжно произнес Демичев, - от вас такого не ожидал, а вообще спасибо Виталий Львович. Вы мне сразу понравились своей деловитостью. Мне кажется, вы многого достигните. Только берегитесь Москвы. Там вас быстро приведут в чувство. Днем я забыл вам сказать, что там ввели новые порядки. Непослушных садят на иголку, продержат месяц другой и выпускают. Этот человек раз и навсегда становится послушным. Эта опасность нависла не только над вами. Она нависла над всем Союзом.

     У Бохвостова сразу вышел из головы хмель:

     -  Да вы что, шутите Александр Петрович?

     - Нет, Виталий Львович, к сожалению, не шучу. Это новшество испытано тысячи раз. Подчеркиваю, берегитесь Москвы. Туда не появляйтесь не под каким предлогом. Здесь, в Афганистане, вы в безопасности. Ну, наливайте!

     Бохвостов взял алюминиевую кружку и налил. Демичев схватил ее в руку и с жадностью выпил.

     - Вот, теперь снова все хорошо. Спасибо вам Виталий.

     - Вот, Александр Петрович, вам чтиво. Наверное, скучно здесь одному?

     - Нет, Виталий Львович, не скучно. Наоборот, никто не мешает вспоминать мне моего сына, думать, как мы встретимся в другой жизни, как нам будет там хорошо. Вы можете идти Виталий Львович. Мне здесь хорошо.

     Бохвостов попрощавшись, вышел. Поднялся к дежурному и сказал:

     - Мы с Максимом Петровичем будем в подвале. Пожалуйста, нас не тревожьте.

     Виталий спустился в подвал. Нажал на указанный прокурором кирпич. Открылась дверь. Там стояло уже два человека. Один с автоматом, второй проводник. Через минут восемь Бохвостов был в кухне. Там продолжалось веселье. Командующий налил Виталию штрафную. Виталий выпил без возражений.

     Беседа продолжалась. Был намечен план допроса офицеров особого отдела, просмотр кабинета Козлова и Милермана. Основная задача – найти карту горных хранилищ и по возможности их разбомбить. Осталась лишь одна проблема. Никто ничего не мог предложить, как решить вопрос допроса офицеров КГБ, минобороны и сотрудников аппарата ЦК КПСС. Одни предлагали выкрасть, как выкрали Демичева, другие вызвать по повестке, третьи подключить главную военную прокуратуру. Ни на одном предложении не остановились. Командующий предложил пока оставить этот вопрос открытым. Ничего не сказал лишь один Махмуд. Наконец он взял слово.

     - Господа офицеры, простите, что я к вам так обращаюсь, понимаете, мне так привычнее. Я считаю, что командующий прав, сказав Махмуд. Но я больше склоняюсь к первому предложению. Если и выкрадывать, то это сделать тогда, когда Смирнов или тот, или другой окажется в зарубежной командировке. А по зарубежью эти парни разъезжают чаще, чем по Союзу. Между прочим, господин Смирнов сейчас на отдыхе. Если не удастся выкрасть, остается крайняя мера – это физическое устранение. Если не сделать этого, то вы все будете арестованными или просто физически устранены без суда и следствия. Пожалуй, кража такого господина наиболее подходящее мероприятие. Я думаю, что это единственный и правильный способ решение всех проблем. Если вы дадите на это согласие, то мои люди приступят к выполнению этой операции.

     Наступило молчание. У всех расширились зрачки. Начались вопросительные взгляды друг на друга. Затем все, как сговорились, потупили свои глаза в стол.

     - Это же надолго затянется, наконец, сказал командующий. Но, если честно говорить, то Махмуд прав. Ну, как товарищи офицеры, даем согласие?

     - Да, протяжно сказал Алексеенко, это очень серьезная проблема. Я тоже больше склоняюсь к предложению Махмуда. Если не мы их, так они нас. Третьего не дано. Но этого козла, особенно цековского Смирнова нужно тащить сюда, в Афганистан.

     - Слушайте, мужики, обратился к присутствующим Краснов, мы с Виталием полностью поддерживаем Махмуда. Конечно, было бы очень хорошо взять за жабры Смирнова старшего и притащить сюда. Допросить с пристрастием. Пусть сволочь даст показания, а потом пусть Махмуд поступает, как сказал. А еще лучше пусть подпишет каждому из нас счета и раскроет все зарубежные счета. Помнишь Аркадий, обращаясь к Селезневу, как Спирин младший подписал нам счета на получение каждым по два миллиона долларов в Швейцарском банке. Кстати, Аркадий Степанович, эти счета ты еще оттуда не забрал?

     - Да ты че, Иван Петрович, они же остались на вашей конспиративной квартире, - ответил Селезнев.

     - Вы, о каких счетах говорите, товарищи генералы, спросил командующий.

     - Я вам ничего не докладывал, сказал Краснов. Это было тогда, когда убили моего водителя и охранника. Помните, мы еще тогда переодевали Селезнева?

     - Ну и разведчики, вашу мать! Я же ничего не знал, - воскликнул командующий. Это меняет дело. Махмуд, ты полностью прав. Если можешь, тащи этого козла немедленно. А вы, блин, разведчики, немедленно передайте эти платежки и счета в прокуратуру. Я подпишу запрос в Швейцарский банк.

     - А зачем запрашивать, вмешался Алексеенко. Они же есть. Нам останется наложить арест на счета Спириных, Милермана, Резлина, Козлова и этих наемных убийц. Я постараюсь обойти генеральную прокуратуру. У нас же официально возбуждено уголовное дело. В Швейцарию пошлем Виталия Львовича, благо он немного говорит на немецком. Ну, как Виталий Львович, согласен?

     -  С великим удовольствием слетаю в Швейцарию, - ответил Бохвостов.

     - А как быть с Демичевым, спросил командующий. Он же арестован. Вы Максим Петрович уже информировали главного военного прокурора?

     - Никак нет, товарищ командующий, - ответил Алексеенко. - Демичев изъявил желание помочь следствию и сегодня напишет рапорт на отпуск. А мы с Виталием Львовичем приняли решение засекретить расследование этого дела. Пока молчим. Иван Петрович, надеюсь, вы еще не информировали Москву?

     - Парни, все идет по плану, ответил Краснов. Пока никто и ничего не знает. Вот, только неизвестно как справятся люди Махмуда. Когда этот поддонок Смирнов появится за границей?

     - Смирнов старший сейчас отдыхает на Сицилии в Полермо. Завтра утром мои парни доставят его, ответил Махмуд.

     Снова все переглянулись.

     - Ну, бл… ты даешь, Махмуд! - с радостью вскрикнул командующий. Ты что, граф Монте - Кристо? И когда ты все успеваешь? У тебя что, весь мир под контролем?

     Было такое впечатление, что Махмуда это не касается. Он, как и прежде, сидел молча. На вопрос командующего улыбнулся и сказал:

     - У меня, как и у вас, господа офицеры, лишь одна Родина и другой никогда не будет. Она меня родила, она меня вскормила, она меня и обучила.

       Махмуд замолчал. Затем продолжил:

     - Она меня и примет в свою землю.

     - Ну, ладно мужики, сказал командующий, есть повод врезать по стопарику за нашу Родину и на этом закруглимся. Уже ведь три часа ночи.

     Приняли решение немедленно перевести во второе здание Демичева и двух раненных убийц. Бохвостов вместе с двумя провожающими вышел и снова возвратился в подвал прокуратуры. Там зашли в камеру к Демичеву, надев ему на руки наручники, завязали глаза и повели его во второе здание. Демичев молчал. Покорно шел. Через минут десять ему развязали глаза. Он оглянулся вокруг. Его глаза чуть не вылезли из орбит, наконец, он спросил:

     - Это куда вы меня перевели? Это же настоящая люксовская гостиница. Слушайте мужики, вы меня поражаете! Вы видимо здорово подготовились. Я начинаю верить, что вы можете победить. Я готовь выполнять любые ваши указания.

     - Это лишь маленькая толика того, что вам и нам предстоит, - ответил Бохвостов. Я уверен, мы с вами Александр Петрович, еще поработаем во благо нашего Отечества. А теперь располагайтесь. Отдыхайте. Завтра много работы. Ах, да, я забыл, вот ваш шнапс. Бохвостов никак не мог отвыкнуть от такого названия. Если хотите, можете допить, если нет, оставьте на завтра.

     - Виталий Львович, обижаете, выпейте со мной хоть глоток.

     Охранник туже принес два полиэтиленовых стаканчика. Демичев разлил водку. Чокнулись и выпили.  Бохвостов ушел.

     Через тридцать минут перевели и остальных. Осталось перевести и следователей. Прежде чем это сделать, Бохвостов решил лично осмотреть остальные кабинеты. Зашел в первый. Кабинет как кабинет. Никаких излишеств. На столе телефон, компьютер и все необходимые атрибуты. Два стула и шкаф. Да, подумал Бохвостов, здесь не густо. Куда деваться следователю, если захочет отдохнуть. В кабинете нет даже дивана. Заглянул в шкаф. Какое было его удивление, когда он обнаружил в шкафу дверь. Невероятно. Открыл ее. Перед ним открылась прекрасная комната. Диван, стол, шкаф. Из комнаты был виден маленький коридор, который вел в туалетную комнату и кухню. Все продумано, подумал про себя Бохвостов. Какой - же молодец Алексей. Так все до тонкости продумать? Нет, он явно гений. Присмотревшись, он увидел потайную дверь. Открыл. Он оказался в общем коридоре.

     Закончил осмотр остальных комнат, он зашел в кухню прокурора. Там все еще шли разговоры. Уточнялись все подробности. Увидел его, командующий вскрикнул:

     - А вот и наш герой! Виталий Львович, штрафную наливать не буду. Надеюсь, ты уже осмотрелся. Уверен, тебе все понравилось. Теперь вот что, к утру вы должны перевести сюда остальную следственную группу. В основном здании остаются все остальные. Утром необходимо начать работы по проводке сюда связи.

     - Не нужно товарищ командующий, - в разговор вступился Махмуд. Связь нужно будет только присоединить. В этом здании все готово.

     - Тогда еще лучше. Максим Петрович, вот, утром все и подсоедините. А сейчас уважаемые друзья время расходиться. Уже половина четвертого.

     Командующий встал. За ним встали Махмуд и Краснов. Простившись, они покинули кухню.

     Виталий пришел в свою комнату. Его уже ничего не поражало. Он уже был готов ко всем неожиданностям. Его кабинет и комната оказались не хуже прокурорских. Раздевшись, он пошел на поиски ванной комнаты. Зашел в комнату, открыл краны. Вода побежала не хуже, чем в Москве. Наполнил ванну, залез. Минут двадцать повалялся и пошел спать.

      Проснулся от работы радио. Взглянул на часы. Было шесть утра местного времени. Пошел в туалетную комнату, принял горячий душ, побрился. Через полчаса он был готовь к работе. Вспомнил, что нужно что-то перекусить. Заглянул в столовую. На кухонном столе стоял электрический чайник. Включил. Через несколько минут он закипел. Открыл холодильник. Там оказалось все необходимое для завтрака. Позавтракал и решил зайти к прокурору. Постучался. Открылась дверь. На пороге стояла Галина.

     - Проходите, Виталий Львович. Максим Петрович вас уже ждет на кухне.

     Виталий зашел на кухню. Прокурор в кружки разливал горячее кофе. На скорую руку выпили кофе и по переходам двинулись в старое здание прокуратуры. Их уже ждал дежурный. Прокурор принял доклад. Все было в порядке. На восемь тридцать Бохвостов назначил совещание следственной группы…

 

***   ***