побег в никуда

  Шумейко, узнав о покушении на прокурора, связался со своим человеком, работавшим в порту. Попросил дать сводку кто и куда в ближайшее время вылетает.  Было назначено семь вылетов. Вылетало два комдива в свои части, заместитель командующего в Ташкент, три учебных вылета и один заказ поступил из особого отдела с вылетом в направлении границы Пакистана. Время вылета назначено на шесть часов тридцать минут. Последний вылет насторожил Шумейко. Снова связался с человеком и попросил сменить пилота. Через десять минут Шумейко узнал, что пилот заменен, так как якобы у одного из пилотов отдавало спиртным. Он понял, летит свой и, если что, вертолет будет возвращен. На крайний случай уничтожит еще одного предателя Родины

     Пилот, узнавший цель задания, попросил заменить еще одного члена экипажа. В порту не спешили. Вылет назначен на шесть тридцать. Время есть. Вдруг позвонили из особого отдела и изменили время вылета. Попросили немедленно произвести заправку вертолета. Время вылета назначено на два часа ночи. На замену еще одного члена экипажа времени уже не оставалось. Операция была под угрозой срыва. Пилот нервничал.

  Полковник Константинов волновался. Сидоров опаздывал. Неужели операция провалилась? Эта мысль блуждала в его голове. Прошло десять минут после назначенной контрольной связи. Сидоров на связь не выходил. Константинов засуетился. Проверил документы. Они в порядке. Он гражданин США. Проверил наличие в дипломате денег. Подсчитал. Сто тысяч долларов. Подумал, на первое время достаточно.  А мысль о провале все сверлила и сверлила. Точно провал, думал он. Стрелка часов выстукивала секунды, минуты. Вот снова прошло десять минут. Неужели провал? Все, подумал Константинов, нужно срочно запускать последний вариант. Вариант побега. Снова посмотрел на часы. Ноль часов тридцать минут. На связь Сидоров так и не вышел. Все. Взял трубку прямого телефона, связывавшего с дежурным особого отдела.

   - Товарищ майор, я срочно должен вылететь по заданию. Запросите вылет через двадцать минут. Направление – северная граница Пакистана.

     На втором конце провода дежурный выразил полную готовность:

     - Товарищ полковник, через пару минут все будет готово. Можете выходить. Машина во дворе вас ждет.

     - Я надеюсь, товарищ майор, это остается в полном секрете. Вы же знаете, дело государственной важности.

     В голосе полковника Константинова дежурный уловил нотки волнения. Подумал, полковник нервничает, видимо выпала нелегкая задача, поэтому и волнуется. Это же граница чужого государства, не шутка. Вышел во двор проверил лично, ждет ли полковника машина. Возвратился с улицы, майор успокоился.

     Полковник Константинов спускался со второго этажа. Был одет в гражданский костюм. Подошел к дежурному и, как можно мягче, с дрожью в голосе, сказал:

     - Майор, я надеюсь, с вертолетом проблем не будет?

   - Товарищ полковник, обижаете. У нас служба на высоте. С этим у нас проблем никогда не было. Вот только с экипажем заминочка. Один из членов экипажа приболел, а точнее напился. Пришлось заменить. Правда, замененный пилот иногда выполнял спецоперации особого отдела. В деле проверенный.

     - Ладно, произнес полковник, если что, разберусь на месте. Давайте до встречи. А сам подумал, не дай Бог, встретимся.

     Полковник замялся, прижал левую руку к сердцу. Оно сильно билось. Казалось вот, вот выскачет.  Успокоившись, произнес:

     - Если что не поминайте лихом майор.

     - Типун вам на язык товарищ полковник. Ждем вашего возвращения. Выпалил дежурный.

     Полковник, успокоившись, подал дежурному руку. Чувствовалась в руке дрожь. Ушел. Во дворе сел в машину и через три минуты выехал со двора.

     Прибыли в порт. На КПП остановили. Водитель показал пропуск, Константинов удостоверение. Пропустили. Выехали на поле. Полковник поблагодарил водителя, попрощался и пошел к стоявшему вертолету. Двигатели ревели. Шел разогрев. Пока полковник шел к вертолету подумал, а кого из членов экипажа заменили. Он же никого не знает. Ладно, при подлете к границе выброшу всех. И тут же задумался, а как же я посажу вертолет. Нет, одного нужно оставить живым. Подошел к вертолету его уже ждал пилот.

     - Прошу вас товарищ полковник. Экипаж готовь к выполнению задания.

     Константинов поднялся в самолет. Присел. Через три минуты вертолет оторвался от земли. Начал набирать высоту. Константинов волновался. Ему не сиделось. Подошел к кабине пилотов. Тот, кто ждал его у трапа, сидел за штурвалом. Подумал, вот этому суждено быть похороненным в Пакистанской земле. Эти двое будут съедены птицами в горах Афганистана. А что меня ждет, одному Богу известно. Ладно, хоть доллары перевели. На первых порах пятьсот тысяч хватит, потом запрошу еще пятьсот, как ранее договаривались. Подумав о деньгах, Константинову на душе стало легче.

     Оставалось одно больное место - семья. Что же будет с детьми, когда они узнают, что их отец предатель. А, впрочем, жена многие годы ему изменяла. Тайком встречалась с полковником из аппарата внешней разведки. Выйдет замуж за него.

     Ему казалось, что все будет в порядке. Ведь легенду разрабатывал лично заместитель председателя КГБ СССР. По легенде я направлен на спецзадание. На сей счет по комитету, подписан даже приказ. Легенда нормальная. Добраться бы до Соединенных Штатов Америки. Там свяжусь со своим куратором из ЦРУ. Они мне тоже многое задолжали. Ведь работал на них почти одиннадцать лет. Да и с Бобом прекрасные личные отношения. Он сегодня величина.

   Полковник не знал, что Боб находится здесь, в Афганистане и выполняет спецзадание ЦРУ. Что Бобу сейчас не легко, что он сам на грани провала. В душе надеялся на лучшее.

  Не давало покоя сердце. Оно стучало как ненормальное. Душа выскакивала, словно просилась, - выпусти меня, не мучь. Волновалась, не давала покоя. А дух все настаивал на резкие действия и говорил ему: «Убей пилотов, сам посадишь вертолет».

         В эти настоятельные рекомендации вмешалась душа и настойчиво его просила: «Никого не убивай, иначе сам погибнешь».

      И так дух и душа вступили в разногласие. Сам же полковник не знал, что с ним происходит. Стал еще сильнее переживать, как бы предчувствовав конец всему.

   Мозг полковника разрывался, так как душа его понимала, что он обречен и все еще пыталась спасти его физическую оболочку – то есть тело. А мысль о кончине не покидала его голову. Неужели конец, - думал Константинов. Не может быть. Ведь все подготовлено прекрасно. Даже с куратором из ЦРУ на всякий случай согласовывал свой уход из Советского Союза. Вдруг он вспомнил, как он участвовал в обмене американца на «нашего».

      - Тогда я американцу помогал, - думал Константинов.  Кажется, его фамилия Керлтон. По приезду нужно будет его найти. Как-то нужно обживать новую страну. Ведь он тогда шутил, что найдет мне американку. Вот видимо придется задуматься и над заведением новой семьи. Должно же помочь в обустройстве и ЦРУ. Нужно сменить внешность. Придется делать пластическую операцию.  А то не дай Бог захотят «наши» отомстить за предательство. Они и начальства не спросят. Совершат самосуд, как уже неоднократно было.

  Сердце Константинова выскакивало. Не успокаивалось. Ныла и плакала душа. Вдруг снова появился мысль о безысходности. Нет, подумал Константинов, нужно взять себя в руки. Вынул из сумки бутылку коньяку, откупорил, сделал несколько глотков. Пару минут посидел, он почувствовал бодрость. Вышел из оцепенения, взбодрился. Снова подошел к кабине пилотов.

     - Товарищ майор, обратился к тому, кто сидел за штурвалом, сколько осталось до границы?

     - Двадцать минут товарищ полковник!

     Константинов снова присел на свое место. Нащупал пистолет. Он оказался холодным как лед. Константинов подумал, - это же нужно, пистолет в кармане, а холодный. Как-то странно. Рукой потрогал себя за лоб. Он оказался горячим. Вынул пистолет из кармана, взял его в руки и стал греть. И вдруг он только сейчас почувствовал, как этот кусочек металла греет его душу. Пошарил по карманам. Вдруг Константинов покрылся потом. Ему показалось, что он забыл документы. Нервы натянулись, словно струны на гитаре. Он судорожно начал искать документы. Они оказались в заднем кармане брюк. Облегченно вздохнул. Вновь вынул из кармана пистолет. Перезарядил его. Проверил и запасной пистолет. Все в порядке. Перезарядил и этот. Встал, снова подошел к двери и громко крикнул:

     - Всем оставаться на местах. Тут же произвел два выстрела.

     Тот, кто сидел за штурвалом резко взял на себя штурвал. Вертолет рвануло. Константинов еле удержался. Успел приставить пистолет к шее.

     - Если хочешь остаться живым и обеспеченным, здесь он явно переиграл, веди самолет на посадку.

     В это время с Пакистана запросили позывные. Значит, его ждут в Пакистане, мгновенно подумал Константинов. Пилот не знал, что ответить земле, растерялся. Константинов взял микрофон левой рукой и назвал пароль. Посадку разрешили. Константинов не успел возвратить микрофон, как пилот резким движением руки выбил у Константинова пистолет. Тот упал. Здесь же вскочил. Выхватил запасный пистолет и выстрелил пилоту в голову. Бездыханное тело пилота навалилось на штурвал. Вертолет сделал крен и полетел к земле. Константинов что-либо предпринять не мог. Вертолет упал.

     Через час Шумейко узнал о трагедии.