ПОКУШЕНИЕ НА БОХВОСТОВА

   Долго ждать Чертанова не пришлось. Через десять минут он был в кабинете Виталия. С порога он показал пальцем на рот о том, чтоб Виталий молчал. Затем взял лист бумаги и написал: - «Виталий, тебя прослушивают. Прослушка установлена на АТС. В кабинете ничего нет». Показал пальцем на выход. В коридоре он сказал:

     - Я не знаю, что произошло, но мой человек сообщил, что поступила шифровка следить за тобой. Остальное, шифровщик расшифровать не может. Какое еще указание поступило, я даже не предполагаю. И последнее, мне поступило предложение возглавить особый отдел Львовской армии. Через недели две, максимум через месяц будет приказ о моем переводе. Тогда ты лишишься и моей поддержки. Правда, вместо себя я обязательно кого-то оставлю. А сейчас в город ни в коем случае один не выходи.

     - Неужели все так серьезно? Чем же я им помешал?

     - Виталий Львович, на твой вопрос я ответить не могу. Скажу просто – не знаю. Ну ладно, мне нужно бежать. Пока.

     Чертанов ушел. Виталий возвратился в кабинет. Начал размышлять, что он мог такое совершить, чтоб за ним установили слежку. За Юлей также установлена слежка. Юля не могла преувеличить. Значит, все сходится. Что предпринять? Это был сегодня главный вопрос. Бохвостов передумал все. Одно ему в голову не вмещалось, почему предают интересы государства особисты. Они же призваны беречь интересы государства. Почему безразлично ко всему КГБ СССР.  Что происходит в Союзе?

     Размышления прервал стук в двери. На пороге появилась Юля. Увидев ее, Бохвостов вскочил из кресла и показал пальцем молчать. Юля молчала. Стояла перед ним такая беззащитная, что Виталию стало ее жаль. Подошел к ней, взял под руку и вывел в коридор:

     - Юленька, обстановка меняется каждый час и, мне кажется не в нашу пользу. У меня нет никого ближе, чем ты, поэтому прошу быть крайне осторожной. Мы живем в чужой стране и по отношению к Германии являемся оккупантами. С этой минуты мы будем следить друг за другом. Договорились?

     - Да Виталик, еле слышно проговорила Юля. У нее на глазах появились слезы.

     - Моя дорогая, а это уже ни к чему. Ты офицер, прежде всего, мой друг, и только после этого, и самое главное, моя любимая женщина. Значит так, в кабинете ни о чем говорить больше не будем.

     - Хорошо Виталик. Я поняла. Я офицер, затем друг и на последнем месте – любимая.

     - Ты что обиделась Юля?

     - Нет, Виталий? Ты прав, сейчас не до сантиментов. Но все же мне хотелось бы, чтоб любимая стояло на первом месте, а все остальное потом.

     - Ладно, моя славная. Так и будет.

     Каждый ушел в свой кабинет.

     К вечеру Виталий позвонил Юле и сказал, что он с помощником прокурора в девятнадцать часов идут ужинать в кафе Фернштейна.

     Юля поняла.

     Виталий совместно с помощником в восемнадцать часов сорок пять минут вышли из военного городка и направились в кафе. На улице стоял мороз градусов десять, максимум двенадцать. Шли по улице и дышали морозным воздухом.

      - Погода, как говорят в России, шепчет – займи и выпей, произнес Виталий.

      - Ты посмотри, на деревьях иней. Красота неописуемая. Помощник прокурора молчал.

     - А вот и кафе. Ну что Семен Сергеевич, врежем по стопарику, спросил Виталий.

     - Можно и по два, а лучше всего по триста граммов и спать, - ответил Семен Сергеевич.

     - Вот и хорошо.

     Зашли в кафе. Виталий крикнул:

- А ну-ка Ганс, неси по триста граммов шнапса и ваши любимые немецкие колбаски.

Ганс не мешкая, в течение трех минут на стол поставил графин со шнапсом, фужеры и колбаски. Они еще шкварчали. От них раздавался приятный запах. Они такие были вкусные, что у Виталия потекли слюнки. Глядя на колбаски, Виталий не выдержал, хлопнул в ладоши и разлил сразу в рюмки по триста граммов. Взял фужер в руки, Виталий кашлянул и залпом выпил сразу все триста граммов. За ним все тоже повторил и помощник прокурора. Колбаски затрещали под зубами.

 - Закуска необыкновенная – произнес Виталий.

-  Да подтвердил помощник, но мне кажется, нужно повторить.

- Ну, максимум по пятьдесят граммов. Виталий хлопнул в ладоши и крикнул: - Ганс, еще по пятьдесят граммов и две порции колбасок.

Через три минуты Ганс, с необыкновенной своей виртуозностью и изяществом поднес заказ.

- На ломаном русском языке сказал – «вот, гошпода ваши любимые колбашки, на шой рас с русской гарчицой».

В течение десяти минут господа офицеры все выпили и съели. Расплатились с Гансом и вышли.

Юля ждала в стороне от входа. Виталий и помощник направились в сторону военного городка. Свернули за поворот. Скрылись от Юлиных глаз. Юля ускорила свой шаг. За ней медленно двигалась машина. Юля заприметила Мерседес темного цвета. Стекла затемненные. Юля почувствовала тревогу. Ускорила шаг. Машина обогнала ее. Мужчины подходили до проходной городка. Вдруг Юля увидела, что у Мерседеса открывается окошко. Юля крикнула:

- Виталий берегись! - выхватив пистолет, на ходу перезарядила. Из машины прогремел выстрел. Виталий упал. Она кинулась бежать и на ходу выстрелила по машине всю обойму. Машина, завизжав колесами, набрала скорость, скрылась за поворотом. Подбежав к Виталию, Юля кинулась к нему. Виталий пытался подняться. Помощник, испугался, стоял как укопаный. Юля сквозь слезы спросила:

- Ты жив Виталий?

- Жив. Спасибо тебе Юленька. Если б не ты, лежать бы мне уже в морге.

Помощник пришел в себя. Кинулся помогать Виталию. Из проходной бежали вооруженные солдаты. Подбежал офицер и спросил:

- Слава Богу, обошлось. Вы живы?

Офицер, не мешкая, побежал на проходную и вызвал скорую помощь. Через пять минут подъехала скорая. Виталий уже стоял на ногах. Сквозь шинель сочилась кровь. Врач скорой положив Виталия на носилки и затолкал в скорую. Юля на ходу вскочила в машину. Через десять минут Виталий оказался на операционном столе. Оказалось, что пуля застряла в плече Виталия. Врач, приговаривая:

- Сейчас миленький, мы ее вытащим, и вы спокойно пойдете домой. Медсестра сделала местный наркоз. Врач взял скальпель, спокойно разрезал место нахождения пули и вытащил ее.

- Вот она, миленький.

Юля схватила пулю в руки, спохватившись, сказала:

- Товарищ военврач, давайте составим соответствующий протокол и к нему приложим пулю. А вдруг придется делать экспертизу?

- Нет проблем, милая. Вы же прокуроры. Делайте так, как этого требует закон.

Юля взяла лист бумаги и начала составлять протокол. Медсестра Виталия на тележке повезла в палату. Закончив составлять протокол, вдруг Юля вспомнила и вскрикнула:

- Товарищ подполковник, вы подняли тревогу или нет? Это же покушение на жизнь Советского офицера.

Помощник пожал плечами и вымолвил:

- Нет, я никому не звонил и тревогу не поднимал.

Юля не выдержав, крикнула:

- Ну и хрен ты маржовый! Мудак ты! А ну быстро подними тревогу!

     Тот вскочил, не ожидав от подчиненной такой прыти, побежал к телефону. Начал звонить прокурору. Его дома не оказалось. Затем позвонил дежурному в группу войск. Там спросили, давно ли это произошло? Минут сорок – ответил помощник. В телефоне прозвучало, - вы бы позвонили лучше послезавтра. Помощник трубку положил на телефонный аппарат.

     Юля пошла в палату к Виталию. Он лежал, как ни в чём не бывало. Выпитый шнапс помог, как нельзя лучше.

     Увидев Юлю, он весело сказал:

     - Юленька, теперь я тебе обязан по гроб жизни. Проси чего хочешь.

     - Многого я не хочу. Хочу от тебя родить ребенка. Это все, что от тебя мне нужно.

     - Юленька, вот выздоровею, поедем в Союз, а там хоть десять детей. Я согласен. И рассмеялся.

     Улыбка Юли расплылась до ушей. Она впервые была такой радостной и счастливой. Чувство любви к Виталию переполняло.

     Через двадцать минут в палату зашел прокурор и прямо с порога:

     - Как я рад, что ты жив. Юля Ивановна спасибо вам. Спасибо что не растерялись. Спасибо.

     У прокурора на глазах появились слезы. Продолжая, прокурор сказал:

     - Тревогу я поднял. Машину нашли на следующем перекрестке. Она была угнана у гражданина Германии час тому назад. Полиция сейчас на месте проводит расследование. Как ты думаешь, Виталий, кто это мог быть?

     - А что мне думать – все тот же особый отдел. Вот Юлия Ивановна только что закончила составлять протокол. К нему, я думаю, приобщили пулю, которую вытащил из меня хирург. Я считаю, что сейчас нужно немедленно произвести проверку личного оружия сотрудников особого отдела. Подчеркиваю, Семен Исаакович, немедленно в противном случае на моем месте окажетесь вы или Юля Ивановна, или еще кто ни будь.

     - Виталий, а кому поручит это щепетильное дело, может Юлии Ивановне?

     - Нет, Семен Исаакович. Это должны сделать вы лично, а Юля может быть вам хорошим помощником. А сейчас прошу вас вызвать ко мне несколько солдат с оружием и принести мое табельное оружие.

-        Виталий Львович, может лучше офицеров, что меньше кто знал о происшествии?

      - Нет, Семен Исаакович. Офицеры продажные, только рядовых солдат, а еще лучше тех, кто дослуживает последний год.

     - Товарищи офицеры, вы разговариваете, словно меня здесь нет, вмешалась Юля. А меня вы, что сбросили со счетов. Я здесь уже никто? Я спасла Виталия Львовича, я и буду его охранять. И никакой силой вы меня не заставите покинуть палату. Хватит товарищ прокурор Покутнева. А вам советую, в конце концов, стукнуть кулаком и показать, кто здесь прокурор.

     - Юля Ивановна, я не возражаю против вас, я только хочу, чтоб было лучше. Если хотите, оставайтесь, это ваше право. Я прямо сейчас вызову следователей, короче подниму по тревоге всю прокуратуру. Прямо сейчас доложу Главному военному прокурору.

     - Вот этого сейчас делать не нужно, вмешался Виталий. Сейчас нужно поднять по тревоге сотрудников особого отдела и посчитать их по порядку. Пусть начальник отдела отчитается за каждого сотрудника.

     - Все Виталий, я иду в особый отдел.

     За это время Юля вызвала из роты охраны прокуратуры пять солдат во главе с сержантом. Сама же решила уйти с Семеном Исааковичем.

     Через десять минут прокурор и Юля прибыли в особый отдел. Прокурор через дежурного объявил тревогу. В течение сорока минут собрались почти все сотрудники особого отдела. Не прибыл вновь назначенный заместитель подполковник Родыгин и начальник подчиненного ему отдела. Дежурный доложил прокурору, что личный состав особого отдела в сборе.

     Прокурор вместе с Юлей пришли в красный уголок, где собрались сотрудники. Первое, что спросил прокурор, это где их оружие. Все как один ответили - в оружейке.

     - Юля Ивановна прошу подсчитать!

     Юля в сопровождении заместителя начальника особого отдела отправилась в оружейную комнату и начала по списку и номерам проверять личное оружие офицеров. Все было на месте за исключение пистолета Родыгина и начальника отдела майора Семенчука.

     Заместитель начальника вызвал дежурного и спросил:

     - Товарищ капитан, на каком задании эти два офицера, где они сейчас находятся:

-         Дежурный стоял как истукан и ничего не мог ответить.

     Вдруг зазвонил телефон. Дежурный подбежал к телефону. Через минуту подбежал к заместителю начальника и доложил:

     - Товарищ полковник, только что позвонили из больницы Кельбера и сообщили, что два Советских офицера госпитализированы с огнестрельными ранениями!

     - Вы что пьяны, возмущенно крикнул заместитель начальника!

     - Никак нет, не пьян!

     - Юля Ивановна быстро побежала к прокурору и доложила, что дежурному сообщили, что заместитель начальника особого отдела Родыгин и начальник отдела Семенчук госпитализированы с огнестрельными ранениями.

     - Товарищ генерал, обратился прокурор к начальнику особого отдела, прошу немедленно выделить сотрудников для проверки сигнала и, если подтвердится сообщение, Родыгина и Семенчука немедленно перевести в наш госпиталь и выставить возле них охрану. Прошу товарищ генерал следовать за нами.

     Генерал заартачился, затем сел с прокурором в автомашину и через десять минут они прибыли в больницу. Сообщение подтвердилось. Родыгин был ранен в грудь и в ногу. Семенчук в голову.

     Оформив необходимые документы, Родыгина и Семенчука вынесли на носилках в скорую помощь. Во время выноса, Родыгин попытался уронить свой пистолет. Юля заметила, остановила санитаров и попросила поднять пистолет. Один из санитаров поднял пистолет и хотел вручить Родыгину, но Юля сильным окриком остановила передачу пистолета. Вытащив из кармана носовой платок, Юля взяла пистолет и положила в сумку, при этом показала прокурору и генералу.

     Через пятнадцать минут Родигина и Семенчука положили в палаты, расположенные рядом с палатой Бохвостова. Возле палат выставили охрану.

     Семен Исаакович вместе с начальником особого отдела приступил к допросу Родыгина. На вопрос, что случилось, Родыгин пытался объяснить, что неизвестные пытались их обстрелять. Они открыли ответную стрельбу. На вопрос где это случилось, Родыгин рассказал, что возле центральной проходной в военный городок.

     Все! Крикнул Семен Исаакович. Достаточно молоть чепуху. Ты лучше скажи, чем помешал мой заместитель. За что ты решил его застрелить? Кто тебе дал такое задание? Его фамилия, место работы и должность?

     Такой был напор, что Родыгин не успевал открыть рот. Семен Исаакович, выхватил пистолет и сказал:

     - Если ты гад сейчас не признаешься, я тебя собственными руками застрелю!

     Родыгин, видно было, сильно испугался, начал заикаться, затем еле выговорил:

     - Во - первых товарищ генерал моя фамилия не Родыгин, а Курбулис. Я направлен начальником главного управления КГБ СССР генералом Фенковским. Задание - застрелить Бохвостова из-за того, что он уже всех достал за Покутнева. Вдруг Родыгин-Курбулис потерял сознание.

     В другой палате помощник прокурора допрашивал Семенчука. Тот поведал, что он ничего не знает. Его попросил Родыгин повозить и показать ему город. Мерседес Родыгин взял якобы на прокат. Проезжая мимо нашего центрального КПП, Родыгин вдруг открыл окошко и выстрелил в проходящего офицера. Шедшая позади офицеров женщина в ответ открыла стрельбу по нам. Ранила меня и Родыгина. С горяча мы проехали два квартала, затем Родыгин предложил пересесть в стоящий на обочине другой автомобиль, который нас доставил в частную больницу.

     Показания запротоколированы и Семенчук их подписал.

     Помощник прокурора пришел в палату Родыгина. Там было несколько человек в халатах. Подошел к Семену Исааковичу и доложи о результатах допроса.

     Врач, осматривавший Родыгина-Курбулиса, сказал:

     - Товарищи генералы, пациент умер.

     - Как умер, вскрикнул Семен Исаакович. Этого не может быть!

     - Да, да! Умер, как обычно умирают люди.

     - С какого хрена он мог умереть, крикнул прокурор.

     К Родыгину подошел начальник особого отдела, взял его руку и промолвил: - странно, пульс не прослушивается. Как это могло случиться товарищ военврач? Вы что ему давали какое-то лекарство?

     - Какое лекарство? Возмутился врач. Никто ему ничего не давал! Вы что ослепли? Вы же здесь все присутствовали.

     Семен Исаакович заступился за врача.

     - Нет, никто ему ничего не давал. Мы действительно здесь все находились. Но странно, почему он умер? Я надеюсь, обратился к присутствующим врачам, вы установите причину смерти?

     - Да, да. Безусловно, установим. Ответил присутствовавший заместитель начальника госпиталя.

     Начальник особого отдела стоял и пожимал плечами. Семен Исаакович посмотрел на него и про себя подумал, - да ты совсем мальчишка. Чего дрожишь. У тебя папенька работает в ЦК. Тебе то что? Тебя защитят. А вот меня наверняка погонят в отставку. А как быть Виталию? Правда и за ним стоит какая-то большая величина. Они выкрутятся. Они молодые. Его размышления прервал вошедший в палату Бохвостов.

     - А ты то, как здесь оказался? - спросил его Семен Исаакович. Ты же лежачий, тебе нельзя ходить!

     - Это вот он больше не будет ходить. Отходил свое, - ответил Виталий. Вы здесь думаете, от чего он умер, да ведь от яда, который был припасен на всякий случай. Вот и наступил этот случай. Я помню подобный случай на Урале. Правда, там молодой, еще рядовой солдат Алексей Шумейко предотвратил подобный случай. Он оторвал воротник у задержанного шпиона, а вы оказались не подготовленные к подобным ситуациям. Нужно читать детективы и вникать в их смысл. Кстати, Семен Исаакович, он то какие показания дал?

     - Юлия Ивановна записала его показания, да вот беда, он их не подпишет, показывая на покойного Родыгина-Курбулиса.

     - Правда, этого и не нужно. Главное он сообщил фамилию генерала, давшего команду вас кончить Виталий Львович, ответила Юля.

     - Вы что, серьезно? -  спросил Виталий.

     - Серьезнее быть не может, ответил прокурор. Вот он может подтвердить, показывая на присутствовавшего начальника особого отдела. Тот кивнул головой.

     Ну ладно товарищи офицеры, обратился к присутствующим Семен Исаакович. - Труп пока не убирать. К телу никого не допускать. Сейчас поедем в прокуратуру, там посоветуемся, доложим командующему, а затем в Москву.

     Начальник особого отдела, весь бледный, постоянно вытиравший носовым платком сочившийся на лице и шее пот, кивал головой, давая понять, что со всем согласен.

      Прокурор дал команду выставить пост у палаты покойного Родыгина и раненного Семенчука. Прокурор совместно с начальником особого отдела собрались уходить. Вдруг на пороге появился одетый Бохвостов.

     - А вы куда, Виталий Львович? Вы же раненный.

     - Вместе с вами Семен Исаакович, в прокуратуру, ответил Бохвостов.

    - Ты вот что парень, брось свои шуточки. Иди–ка ты в палату и лежи, - сказал Семен Исаакович.

     - А чего мне здесь делать. Пулю вытащили, перевязку сделали. Врач сказал, что ранение легкое и заживет на мне как на собаке. Я не помешаю в этой суматохе. Ведь, правда, товарищ генерал, обратился Виталий к начальнику особого отдела.

     - Конечно, конечно. Пусть едет с нами, ответил начальник особого отдела.

     Юля следовала за Виталием по пятам. Преследовала его как преданная собачка.

     Вчетвером вышли к машине. Через десять минут были в прокуратуре. Семен Исаакович, как старший по возрасту снял трубку ВЧ (высокочастотный телефон) и набрал номер квартиры командующего. Трубку снял дежурный и доложил, что командующий отдыхает. Семен Исаакович представился и сказал, что дело не отлагательное и попросил срочно пригласить командующего к телефону. Через минуту командующий взял телефон. Прокурор вкратце доложил о сути дела. Не назвав ни одной фамилии. На втором конце наступило молчание. Через минуту командующий спросил:

     - Семен Исаакович, не много ли потрясений за последнее время?

        - Много, товарищ командующий. К сожалению, у нас начальники особого отдела меняются как перчатки. Как только получают генерала, их сразу меняют. Чего ждать от присутствующего здесь мальчишки? Кстати, - обратился он к начальнику особого отдела, - сколько вам лет?

     - Тридцать два года, ответил тот.

     - Вот товарищ командующий. Видите, ему тридцать два года. О чём ещё можно говорить. Развели детский сад.

     Командующий прервал Семена Исааковича, - сейчас я приеду в прокуратуру.

     Семен Исаакович, вдохновленный разговором с командующим, позвонил в Москву Главному военному прокурору и доложил о происшествии и попросил срочно арестовать начальника главного управления КГБ СССР генерал-лейтенанта Феньковского. Материалы сейчас передадим по факсу, а завтра утром первым самолетом.

     - Да вы что Семен Исаакович, пьяны! Вы что не понимаете кто такой Феньковский? Я еще не успею туда зайти, меня там сразу застрелят! Парировал Главный военный прокурор.

     Семен Исаакович рассердился, проговорил:

     - Нет, товарищ генерал лейтенант, я не пьян, а вот вы бездельник.

     Сам испугался того, что сказал. Но ярость его толкала.

     -Здесь люди гибнут, - продолжил говорить Семен Исаакович, - идет сплошное предательство Родины, а вы спрашиваете, не пьян ли я. Вы подумайте, что мелите. Стыдитесь генерал хотя бы моего возраста. Не на шутку рассердился Семен Исаакович. - Даю вам три часа на арест этого хрена Феньковского, в противном случае я позвоню Генеральному секретарю. Бросил трубку.

     К нему подошел Виталий и сказал:

     - Семен Исаакович, вы молодчина. Я не ожидал от вас такого крутого разговора. Спасибо вам.

     В это время подбежала к Семену Исааковичу Юля и поцеловала его в щеку, на радостях выпалила:

     - Семен Исааковича, теперь я за вами хоть на тот свет!

     - А вот на тот свет не нужно, детка, - возразил ей Семен Исаакович,- я еще хочу пожить, правда, отставки не избежать, это точно. А сейчас прошу вас Юлия Ивановна допросите этого сопляка, начальника особого отдела. Поставьте ему вопросы, что он слышал от покойного Курбулиса, а то не дай Бог откажется, что он вообще, что-либо слыхал.  Потом ничем не докажешь. Сделать это нужно сейчас. Прямо немедленно. Идите, выполняйте.

     - Есть товарищ генерал, ответила Крапивина.

     Крапивина пригласила начальника особого отдела к себе в кабинет. Занесла все данные в протокол и попросила подписать. Начальник вопросительно посмотрел на Крапивину и спросил:

     - А что, вы мне не верите, что заставляете подписывать протокол?

     - Товарищ генерал этот порядок установлен не мной, и я его изменить не могу. Прошу вас подписаться под своими данными. Далее, Крапивина перевернула протокол, вот здесь вы подпишитесь за то, что я вас предупредила, что вам разъяснено, что в случае отказа от дачи показаний или дадите ложные показания, вас могут привлечь к уголовной ответственности. Надеюсь, вы меня поняли товарищ генерал.

     Генерал встал и сказал:

     - Я не желаю пописывать протокол и отказываюсь от дачи показаний. Привлекайте меня к уголовной ответственности. Не хватало ещё, чтобы меня баба допрашивала.

     Генерал встал и попытался уйти.

     Крапивина резко ладонью стукнула по столу и крикнула:

     - Сидеть!

     Генерал вначале сел, затем снова, улыбаясь, встал и попытался уйти.

     - Я кому сказала! Сидеть!

     Генерал, не слушая Крапивину, направился к двери. Та выбежала из-за стола, схватив генерала за рукав и, сильно дернула. Генерал пошатнулся. Она снова его дернула. Поскользнувшись, генерал упал на пол. Крапивина, долго не думая, нанесла ногой несколько ударов в живот. От боли тот скорчился. Крапивина нанесла еще один удар. У него от последнего удара на миг прекратилось дыхание. Полежав несколько минут на полу, генерал начал подниматься. Крапивина ему помогла. Генерал встал. Крапивина в резкой форме сказала:

     - Еще раз дернешься, убью. Козел ты вонючий. А если кому-то расскажешь, умрешь от стыда, что тебя побила женщина. А ну быстро подписывай!

     Генерал взял ручку. У него тряслись руки.

     - Что забздел? - спросила Крапивина генерала. Подписывай.

     Генерал, видимо боясь разъяренной женщины, подписал протокол.

     - А теперь вот что, пиши собственноручно все, что слыхал от этого Курбулиса. И притом быстро. У меня нет времени.

     Через десять минут генерал закончил писать. Крапивина взяла протокол. Прочитала.

     - Вот так бы сразу, а то решил повыебы… Я следователь, а не баба. Запомни на оставшуюся жизнь. Баба я дома. Понял придурок. Я тебя предупреждаю, что, если ты где ни будь вякнешь, пристрелю как собаку и не посмотрю, что твой отец работает в ЦК. Распустились гады. А теперь пошел вон.

     Генерал встал, извинился перед Крапивиной. Ушел. Вышел в коридор и подумал, не зря есть поговорка, что нет зверя злее русской бабы. Какой позор, думал генерал. Не дай Бог она кому расскажет. Точно не обберусь позора. Весь мир об этом заговорит.

     К утру были готовы результаты экспертизы. Родыгин-Курбулис умер от сильнодействующего яда. Результаты баллистической экспертизы показал, что пуля, извлеченная из тела Бохвостова, была выпущена из штатного пистолета, закрепленного за Родыгиным. Наоборот, пули, застрявшие в теле Родыгина-Курбулиса, были выпущены из пистолета Крапивиной Ю.И.

     Прокурор группы войск к утру собрал все документы, скопировал их и первым авиарейсом направил в Москву. Через три часа документы о покушении на жизнь заместителя прокурора группы войск в Германии подполковника Бохвостова легли на стол Главного военного прокурора СССР. На скорую руку прокурор ознакомился с материалами дела. Все, подумал Главный военный прокурор, мне на этой должности не удержаться. От таких документов мне не увернуться, придется арестовывать. А он то генерал, нужна санкция Генерального прокурора СССР, да и санкция хотя бы административного отдела ЦК КПСС. Затем махнул рукой и про себя произнес, была ни была!

      Здесь же сам заполнил постановление на арест генерал-лейтенанта Феньковского и подписал. По телефону связался с прокурором СССР и доложил о готовящемся аресте. Тот немного замялся, а затем спросил:

     -  Вы уверены, что его нужно арестовывать?

     - Так точно, утвердительно сказал Главный военный прокурор. В Германии совершенно преступление и подтверждено активное в нем участие Феньковского.

     В трубке прозвучало:

     - Тогда с богом.

     Главный военный прокурор облегченно вздохнул. Формальности соблюдены. Согласие, хоть и устное, но имеется.