Начало…

     Сегодня  28 ноября 2000 года.

      День начался не лучшим образом.  Нас посетил Митрохин - адвокат  неуважаемого нами человека. Выпивший. Запашок чувствовался на приличном расстоянии. Проехавшись за рулем, немного отрезвел. Вел себя нахраписто, очень был похож на дворнягу - лаял громко и часто, требовал совершить поступок, не отвечающий этике юриста и закона.

      Не будем его осуждать, ибо человеческая жадность к деньгам беспредельна. Человек - существо слабое. Простим мы его. А простит ли его Бог и наша Матушка Природа – не известно.

     В целях приведения в нормальное человеческое чувство предложили адвокату выпить по двадцать граммов. Тот согласился с огромным удовольствием. Выпил с жадностью. Видимо, вчерашний перепой жег   глотку.

      В голове Митрохина крутились кошмары прошлого, связанные с работой в военной прокуратуре. Заказные аресты невинных молодых солдатиков, подлоги во имя вымогательства денег у подследственных. Да, такие кошмары не оставляют человека в покое,  преследуют даже на том свете. Слезы детей и матерей зря не проходят.

     Мучило  его и то, что он не отомстил своему обидчику, бывшему заместителю прокурора гарнизона Бохвостову. Как только ему попадало за шиворот пять граммов водки, он всегда вспоминал Бохвостова,  всячески его поносил и проклинал. Было такое впечатление, что хуже человека, чем Бохвостов, на планете нет, и что он ему все равно отомстит.

     Современник Митрохина – Бохвостов - не являлся исключением из пороков, созданных системой прошлого. Прошлого не только тоталитарного государства, но и дореволюционной России.  Жизненный путь его не изобиловал извилинами:  он окончил с горем пополам Свердловский юридический институт, по распределению  был направлен на одно из  промышленных предприятий  Свердловска. Поработал несколько месяцев юрисконсультом, где успел показать свою полную непригодность и некомпетентность.

      Начальник юридического бюро завода Спиринский не знал, что делать с Бохвостовым. Куда его ни пошлет, тот везде отметится не с самой лучшей стороны. То нагрубит, то излишне выпьет, то даст глупую консультацию ...

      Но однажды Бохвостов вышел за  все пределы. Спиринский не мог поверить своим ушам:  прямо возле цеха, чуть ли не на глазах у рабочих, Бохвостов  изнасиловал молодую работницу, дочь  известного офицера, которого боялся даже командующий   военным округом.

      Во время  насилия  Бохвостов, закрыв рукой рот девушки, кусал ее за соски,  оставляя  следы насилия. Из сосков девичьей груди текла струйкой кровь, которую Бохвостов глотал со страшной жадностью,  как самый вкусный напиток в его жизни.

     Спиринский, не дожидаясь огласки, поехал к родителям девушки. Сообщив об изнасиловании их дочери, Спиринский добавил:

    -Доказать что-либо против Бохвостова будет очень трудно, так как ваша Алена во время насилия не оказала сопротивления и не  звала никого на помощь. Но если об этом узнают люди на заводе, вашей дочери никогда не выйти замуж. Подумайте,  я предлагаю лучший вариант - выдать ее замуж за насильника.

     Родители подумали: “А ведь Спиринский  прав. Дочь не красавица, немного хромает на левую ножку, по лицу черт пробежался. Ничего хорошего у своей дочери родители не нашли, за исключением красивого бюста четвертого размера и хорошей талии. Такую выдать замуж действительно непросто. Пусть лучше женится этот проходимец  Бохвостов, а то, не дай Бог, узнают в округе, не обойтись пересудов”.

     Отец и мать сломя голову вместе со Спиринским на такси приехали на завод. Нашли свою дочь, плачущую  под лестницей. Бохвостов, пьяный в стельку, спал в кабинете на стульях. 

     Спиринский с большими усилиями разбудил Бохвостова. Объяснил, что он наделал. Бохвостов по пьяни ничего не мог сообразить. Пришли родители. Отец Алены в звании полковника занимал на то время высокий пост - был начальником аналитического управления особого отдела округа. Без пяти минут генерал.

      Вот в таком обличии явился отец Алены перед ясными очами Бохвостова. Увидев перед собой полковника, Бохвостов сразу пришел в чувство, сообразив, что неплохо бы и поджениться -  гляди, подвалит карьера. Расчет его был точен. Он не промахнулся.

     Отец Алены начал с того, что врезал пощечину Бохвостову. От удара у того наступило отрезвление.  Начал оправдываться: мол, “Это все он сделал по - любви. Недавно предлагал выйти Свете замуж, и она якобы уже согласилась».

      Полковник в пылу злости, что  Бохвостов перепутал имя дочери, в сердцах врезал его по скуле. Удар оказался  слишком сильным. Полковник не совсем его рассчитал. Скула Бохвостова выскочила из гнезда.  Говорить он уже не мог. Когда полковник спросил Бохвостова,  будет ли он жениться на Алене,   Бохвостов   начал от боли крутить головой.  Полковнику показалось, что Бохвостов отказывается.

     Нервы  полковника не выдержали, и он еще раз врезал Бохвостова по скуле, но уже с другой стороны. На удивление, скула встала на место.  Бохвостову полегчало.

     Удары оказались не столь безобидными. У Бохвотова кружилась голова. Появились какие-то провалы в памяти. Он снова перепутал имя дочери полковника. Начал плести какую-то ахинею. “Мы, мол, с Машей давно знакомы и давно хотели вас просить разрешение пожениться и что он готов хоть сейчас идти в Загс”.

     Полковник решил воспользоваться ситуацией и предложил немедленно ехать в ЗАГС. Бохвостов, боясь продолжения избиений, сразу согласился.

     Полковник, его жена, Алена и Бохвостов  вышли  из проходной завода.  Поймав такси, они поехали в ЗАГС Железнодорожного района. Полковник рассказал заведующей о создавшейся ситуации. Заведующяя попросила его предоставить письмо одной из воинских частей о том, что молодой лейтенант Бохвостов отбывает срочным образом за границу для прохождения воинской службы и что командир войсковой части просит ЗАГС Железнодорожного района срочно зарегистрировать брак Бохвостова.

     Все это произошло молниеносно. Полковник не успел позвонить, как тут же были доставлены все необходимые документы. Бохвостова женили в течение одного часа после изнасилования.

     Свадьбу отпраздновали в этот же вечер в ресторане  «Юбилейный». Гостей было мало. Только близкие невесты.

     Для Бохвстова, парня из глухой деревни, такая женитьба – невероятное везенье.

     Спиринский праздновал свою победу, но на всякий случай взял от Бохвостова заявление, что он просит его уволить в связи с переходом на службу в  военную прокуратуру.

     Ликовали и родители Алены. Так удачно урегулировался конфуз с дочерью. Дочь пристроена. Им оставалось только ждать внуков.

     Новоиспеченный зять остался жить у них дома. Прожил неделю, другую, на работу не ходил. У родителей Алены появились проблемы -  куда девать бездельника. И вдруг  Бохвостов  вспомнил, что  написал заявление на увольнение с завода в связи с переходом на работу в военную прокуратуру. Тут же рассказал об этом Алене.

     Алена, девочка сообразительная, рассказала об этом маме. Мама -папе.

     Что осталось бедному полковнику делать? Снял трубочку и позвонил прокурору округа и  спросил:

    -Николай Васильевич, нет ли у вас работы для молодого юриста, -при этом добавил, - моего зятя?

      Естественно, прокурор  округа не мог отказать начальнику такого управления. Вопрос решился сам собой.

      Молодой Бохвостов через две недели получил звание лейтенанта и стал дознавателем военной прокуратуры.

      Конфликт с изнасилованием разрешился в пользу насильника с таким большим счетом.

     Служба в военной прокуратуре вначале складывалась как нельзя успешно. Почет и уважение. Все тебе завидуют. В те времена попасть в военную прокуратуру было очень трудным делом. Это десятки проверок, вплоть до седьмого колена. Ты должен быть чист, как слеза, и непорочен, как дева  Мария.

     Бохвостову  повезло. После принятия его в военную прокуратуру многие его сокурсники  сами искали дочерей военачальников.

     Такое резкое продвижение не могло не наложить отпечатков на нашего проходимца.

     Проработав дознавателем несколько месяцев, Бохвостова перевели на должность следователя. Следователь, как тогда водилось, дорастал до звания майора очень быстро.

     Бохвостову в течение шести месяцев присвоили звание старшего лейтенанта.

     Быстрый рост молодого человека, влюбленного прежде всего в самого себя и в водку, прошел не так уж незамеченным. Кто-то из коллег тиснул анонимку главному военному прокурору.  Анонимку спустили  в округ. Замяли. Все обошлось.

      Служба продолжалась. Бохвостову не сиделось. Хотелось жить  на полную катушку.

      Первое изнасилование Бохвостова  ничему не научило.  Как подходило к шести, он бросал все дела и бежал в первую попавшую забегаловку, брал «чекушку», мешал ее с пивом. После этого жизнь начиналась крутиться по-другому. Все становилось на свои места.

      В первое время  на развлечения уходила вся зарплата. Семью содержал тесть.

      Когда родился ребенок, жизнь стала труднее. Тесть стал требовать чаще появляться дома. Семья становилась в тягость. Нелюбимая жена. Скандалы. Все это  отражалось на ребенке.

     Пьянки участились. Катастрофически не хватало денег. Эта проблема с каждым днем нарастала. В ресторанах поднимались цены. Первые встречные девушки все чаще отказывались  заниматься любовью на улицах. Требовали соответствующих условий. Наш герой  метался из угла в угол. Залез у сослуживцев в огромные долги. Что-то нужно было предпринимать.

      На работе дела не ладились. Следственная работа  требовала усидчивости, рассудительности, трезвого подхода к решению всех головоломок. А их ох как много!  Расследуемые дела все чаще возвращались на доследование. Для следователя - это проблема, могли и спросить. Тестюшка пока покрывал безалаберность  зятя.

     И вот однажды во время очередной попойки Бохвостов встретил очень красивую девушку. Она была роскошно одета, вся в мехах. Бохвостов подсел к ней. Угостил ее шампанским. Выпили немножко водки. Бохвостову показалось, что девушка совсем опьянела. Вышли из ресторана прогуляться, подышать чистым воздухом.

     Бохвостов поймал такси. Поехали в парк. Там  Бохвостов начал  всячески уговаривать Марьяну  вступить с ним в половые отношения. Девушка ему отказывала.

      Вдруг в  голову Бохвостова пришла страшная мысль.  А что если пойти по старому пути? Просто взять девушку силой. Завел ее в темное безлюдное место и предложил Мрьяне просто присесть на травку. Марьяна любезно согласилась.

     Бохвостов начал ее целовать. Марьяна не сопротивлялась. Поддалась ласкам. Легла на траву. Бохвостов понял:  девушка сдалась ему на милость. Начал снимать с нее трусы. Девушка запротестовала. Врезала пощечину. Бохвостов пришел в ярость. Порвал на Марьяне трусы, затем лифчик.

     Под руки попалась кофточка, он и ее разорвал. Марьяна как могла,  сопротивлялась. Бохвостов, недолго думая, схватил Марьянину грудь зубами и откусил кусочек тела. Сильно потекла кровь. Схватив Марьяну за шею, начал душить. Девушка  потеряла сознание. В это время Бохвостов  расстегнул  брюки, вытащил  свой член и ввел во влагалище. Пока Марьяна была без сознания,  Бохвостов совершил половой акт.

     После завершения полового акта принялся за грудь девушки и начал сосать точившуюся из груди кровь. Минуты три сосал как сосет материнскую грудь ребенок. Насытившись, откинулся на спину и уснул рядом с Марьяной.

      Неизвестно, сколько бы спал Бохвостов, если бы не пришла в сознание  Марьяна.  Оглянувшись вокруг, она не заметила ни одной живой души. На помощь   позвать было некого.

      Еле поднялась, она немого отошла от спящего старшего лейтенанта. Тут же возвратилась назад. Залезла в карман, нашла удостоверение. На ее удивление, насильник оказался следователем окружной военной прокуратуры. Марьяна поняла: она ничего сделать не  в силах. Снова отошла на несколько метров от спящего прокурора.

      В темноте увидела кусок жердины, взяла ее и решила отомстить обидчику. Подошла к лежащему Бохвостову и с силой ударила насильника по ногам. Бохвостов от удара вскочил на ноги, почувствовал боль, присел. Марьяна с перепугу  бросила жердь и  убежала.

     Бохвостов немного полежал на траве. Боль не утихала.

     Ночь набирала свою свежесть. Ближе к утру становилось холоднее. Бохвостов чувствовал нутром: если остаться на земле, можно застудиться.

      Начал подниматься. В ногах чувствовалась невыносимая боль. Пересилил ее, он поднялся, взял жердь, которой  ударила его Марьяна, и, опираясь  на нее, поковылял из парка в направлении к дому.

      К пяти утра Бохвостов появился дома. Вид его был не весьма приятный.

      Увидев Бохвостова, Алена кинулась к мужу. Кровь запеклась на лице и на губах  Бохвостова. Жена плача, не спрашивая, что случилось, принялась снимать с мужа сапоги.   К ногам Бохвостова приложила мокрые компрессы.  Раздела  и увидела, что член и трусы  мужа тоже  в крови.

     Алена сразу догадалась, что случилось. Ничего не спрашивая, уложила Бохвостова в постель. Тот уснул. Алена тихо прошла в соседнюю комнату,  позвонила отцу и попросила срочно подойти к ней.

      Через десять минут отец был у них  в квартире. Алена показала отцу одежду Бохвостова.

      Наступила полная тишина.

      Полковник задумался. Минуты через три  спросил:

     -Что будем делать, доченька? 

В ответ раздались лишь рыдания Алены.                                                            

      Полковник понял, что совершил самую страшную роковую ошибку, когда выдал дочь замуж за ее же насильника. Сидеть бы этой сволочи в тюрьме по сегодняшний день. Но эмоциями делу не поможешь. Посадят Бохвостова  -   ему тоже не поздоровится. Могут отправить в отставку. Но это полбеды. Разговоров будет - на весь Союз. Позор! А если узнают, что Бохвостов изнасиловал и его дочь, тогда конец карьере! А ему на днях должны подписать постановление на присвоение звания генерала.

      Полковник, попав в такую ситуацию, все оценил, решил в очередной раз вытащить зятя из этой пропасти. Вообще-то он понимал, вытаскивает он уже не Бохвостова, а самого себя.

      Срочно позвонил прокурору округа и попросил  немедленно его принять по неотложному делу. 

      Приехал к шести тридцати утра прямо в прокуратуру. Зашел в кабинет к прокурору. Тот его уже ждал. Полковник взял листочек бумаги и написал, что необходим конфиденциальный разговор. Прокурор прочитал и понял, что его кабинет на прослушке.

     Вышли на улицу и пошли по утреннему городу.

     Народу  на улицах было мало. Как никак суббота. Минуты три шли молча. Полковник не знал, с чего начинать. Молчание прервал прокурор.

    -Извини, Иван Пантелеймонович, но я знаю, по какому вопросу ты так рано пришел.

     Полковник подумал:  “Откуда ему стало известно о похождениях зятя?”

     Он промолчал, ведь не зря оканчивал высшее  военно-политическое училище. Но, как всегда, пропускал последнее слово в названии училища – разведки.

      И вдруг генерал продолжил:

    -Ты меня прости, Ваня, но я вовсе не виноват. Я так его люблю, ведь он у меня единственный.

      Полковник догадался. Он недавно читал о похождениях сына окружного прокурора. Сообразил, а ведь прокурор тоже не чист. В ответ прокурору сказал:

     -Я тебя понимаю, Николай Васильевич, думаю, что правильно истолковывает это и командующий. Что касается меня, ты же знаешь, что я  тебя поддержу. У меня тоже куча проблем с зятем, и благодаря только тебе его держат в прокуратуре. Да и сегодня, подлец, где-то напился и с кем-то подрался. Ты там замни это дело.  Вот видишь, Николай Васильевич, мы с тобой квиты.

     Пообещав друг другу поддержку, разошлись.

 Полковник, зайдя в квартиру, не раздеваясь, зашел в спальную, где, развалившись, спал зять.

     Иван Пантелеймонович смотрел на Бохвостова минуты три, затем схватил его за грудки, приподнял над  кроватью и начал хлестать  по лицу.

     От боли в ногах Бохвостов проснулся и начал рассказывать тестю, что его побили родственники подследственных, и что он на них подаст заявление в милицию. Тогда полковник, не выдержав, схватил трусы и начал их совать в рот зятю. Только лишь после этого до Бохвостова дошло, что его вранье  раскрыто. Сел на кровать, несмотря на боль в ногах,  громко крикнул на тестя:

    -Ты что, совсем болван? Тебе же хуже будет! Думай, как тебе выкручиваться, а меня пусть садят.

     Тесть тоже пришел в себя. Спросил мирно зятя:

    -Так что же  делать, Виталий, ты же прокурор, не я.

    -Ты позвони прокурору округа и скажи этому  «долбодую», что меня побили - и дело с концом.

     Так и случилось. Иван Пантелеймонович позвонил прокурору:

    -Василий Николаевич, ты знаешь, побили Бохвостова. У него очень болят ноги, видимо, будет на больничном.

      Прокурор все понял с полуслова. Тяжело вздохнул и сказал:

    -Я все понял, Иван Пантелеймонович, пусть Виталий не беспокоится, будет все в порядке.

     Так благополучно закончилось и второе изнасилование. Во всяком случае, так казалось полковнику, так казалось и прокурору.

***   ***

     Как стало впоследствии известно,  мимо всесильной Cпецслужбы Генерального секретаря ЦК КПСС ничего не прошло. Этими людьми были натыканы все подразделения министерства обороны СССР. Даже внутри военной контрразведки были люди, контролировавшие не только прокурора, но и такую величину, как начальника аналитического управления особого отдела округа, занимавшегося исключительно  анализом документов особой секретности, в том числе и  агентурными сведениями, поступавшими из-за рубежа, не говоря уже и самого особого отдела.

     Это отдельный разговор, пожалуй, не подлежащий огласке сотрудниками  этой службы даже после их ухода на тот свет. Это табу никем и никогда не  отменялось и не отменится независимо от государственного строя и политических веяний. Это секрет, хранящийся всеми государствами мира.

     Итак, встреча таких чинов была зафиксирована всесильной Cпецслужбой, которая контролировала не только МВД, КГБ, ГРУ,  всю внешнюю разведку, но и ЦК КПСС, ЦК республик, обкомы и райкомы. Все и вся находилось под самым строжайшим контролем.

      Об этом мог догадываться Иван Пантелеймонович, но большого значения этому не придал, ведь он не разгласил никаких  секретных сведений.

      Догадывался и прокурор округа Николай Васильевич. О своих догадках Николай Васильевич никогда ни с кем не делился. Боялся. Боялся как мальчишка, несмотря на занимаемую столь высокую должность.

     После всех прокурорских и Ивана Пантелеймоновича разговоров, их встреч, в этот же день легла на стол зашифрованная депеша так называемому, помощнику Генерального секретаря  ЦК КПСС.

     Название должности разные годы менялись, но никогда не менялись  ее функции.

      Помощник генсека  был наделен невероятной властью. В любое время мог дать  команду от имени генсека, которая выполнялась немедленно, независимо от должности, получившего такую команду. Указание данного помощника никогда не обсуждались, они выполнялись. Даже Генсек не имел права отменить или изменить команду своего помощника.

     Данная депеша легла в сейф, осталась без движения. Податель такой депеши не имел права знать, что по ней предпринималось, так же  как и помощник генсека не имел права вызывать подателя и выяснять подробности и его фамилию.

     Такие сотрудники числились под номерами и работали в различных структурах специальных органов государственной и партийной власти, в КГБ и внешней разведке, в МВД и прокуратуре, в аппарате ЦК и в вооруженных силах, в ведомствах и в посольствах. Они были везде. Они знали и видели все. Их никто не знал и не видел. В случае необходимости общались через пароли и жесты, известные только им, избранным. Фамилии таких сотрудников были известны только лишь помощнику Генерального секретаря. Ведение личных дел строго настрого запрещалось. Попадавший в эту службу никогда из нее уже не выходил. Заработная плата и необходимые средства передавались особым методом, известным только им. Каждому такому сотруднику заработная плата устанавливалась пожизненно в размере жалования командира дивизии.

      Все действия данной службы и ее сотрудников принимались на веру и никогда и никем не проверялись. В случае необходимости устранения какого – либо гражданина или высокопоставленного чиновника ни с кем не согласовывалось. Принималось единолично сотрудником по его усмотрению. Документы и служебные записки сохранялись под строжайшим секретом без права когда-либо на опубликование. Что либо выяснить невозможно, а в случае таких попыток, любопытные исчезали бесследно. Такой службе поручались особые поручения. На нее возлагались контрольные функции за действиями КГБ, МВД, внешней разведки, членов ЦК КПСС и членов Политбюро.

     Как показала история и многолетняя практика, государство и его руководители не всегда знали и знают фактическое положения дел. Эта служба – государство в государстве и над государством.

     Но оставим  в покое эти безнадежные изучения и выяснения. Вернемся к нашим   героям.

***   ***