расследование

 

РАССЛЕДОВАНИЕ

 

      Спустя неделю Бохвостов и Амиров приступили к расследованию шпионского дела. Оно оказалось крайне сложным. Не было свидетельской базы. Что нужно было доказывать - также непонятно. Преступления не совершено. Факт существования сверхмощной радиостанции ни о чем не говорил. Тупик - да и только! Амиров сокрушался и переживал. В своей практике он ничего подобного не встречал. Девушки, которых вызволили из подземелья, ничего сказать не могли. Утверждали, что их никто не избивал, не издевался. С ними только спали  по пять-шесть мужчин в день. Лиц последних не видели, все совершалось  в полной темноте.  Для предотвращения беременности  заставляли пить таблетки. Свет включали только во время приготовления пищи. Ее готовили из консервированных продуктов примерно  на тридцать душ. В  их обязанности входила подготовка пищи, накрытие на стол, уборка столовой и комнат. Во время уборки комнат никого не видели, только слышали мужские  голоса из-за стены. Складывалось  впечатление, что девочки зомбированы. Как попали в подземелье, где родились и в каком году - не помнят.  Кто ими руководил, не знают. Все покрыто мраком.

     Бохвостов и Амиров постоянно находились в прокуратуре. Спали прямо на стульях. Вот уже  два дня они работали с обитателями подземелья, а информации – ноль. Гражданин, задержанный возле бункера, на все вопросы отвечал одно и то же:

    - Ваша фамилия?

    - Не знаю.

    - Ваше имя?

    - Не знаю. В подземелье называли Джо.

    - Отчество?

    - Не помню.

    - Где вы родились?

    - Не знаю.

    - Как вы попали в подземелье?

    - Не помню. Мне показалось, что я оттуда никогда не выходил.

    - Где вас научили стрелять?

    - В тире.  Описать   лицо и опознать тренера не могу,  он был в маске. В маске был и я.

     У Бохвостова закралось сомнение  в правдивости ответов.

    -Как звали вашего тренера?

    -Не знаю. Он не представлялся.

    -Из какого оружия стреляли?

    -Из разного, названия не помню.

    -Чем вы питались и кто готовил вам пищу?

    -Кормили хорошо. Иногда было пиво, водка, коньяк,  вино. Готовили три девушки. С ними по очереди мы  занимались и сексом. Лица, в том числе и мое, были в масках. Кушать ходили всегда одной группой по пять человек в одно и то же время. Была строжайшая дисциплина.

      Бохвостов поймал себя на мысли, что допрашиваемый явно не в ладах с лексикой советского человека. В его ответах проскальзывало что-то чужое.

     -Кто поставлял вам пищу, его имя?

 -Это в мой круг обязанностей не входило. Под охраной я занимался уборкой помещений. Охранники были в масках. Опознать никого не могу.

-Как и кто  доставлял вам в подземелье продукты питания?

-Не знаю.

    -На каком языке вы общались?

    -Часто на этом языке, на котором говорю с вами, иногда - на английском.

     После этого Джо начал говорить только по-английски. Как будто у него что-то заклинило.

     Положение Бохвостова и Амирова усугубилось. Английского языка они не знали. Пришлось пригласить из ведомства Кишкина переводчика. Вместе с переводчиком прибыл новоиспеченный лейтенант  Шумейко, так называемый специалист по психологии и перспективному планированию особого отдела округа.

      Бохвостов несказанно был рад.

      Минут двадцать пообщавшись с Шумейко, он получил от него задание установить национальную принадлежность арестованного, место его рождения. По существу, все сводилось к установлению диалекта и наречия, на котором говорит допрашиваемый.

       Согласовав все между собой,  вновь приступили к допросу. Однако  арестованный давал аналогичные ответы. Складывалось впечатление, что он их заранее заучил наизусть на русском и английском языках. Поняв это, Шумейко предложил допрос приостановить. Арестованого вывели. Вышли в соседний кабинет. Переводчик поддержал предложение Шумейко и попросил Бохвостова принести диктофонную запись допроса подозреваемого. Через пару минут принесли диктофон, на который были записаны показания Джо.  Переводчик, проживший в США более двадцати лет,  взял на себя смелость утверждать, что допрашиваемый является гражданином США из штата Калифорния. После повторного прослушивания переводчик утвердительно сказал, что абсолютно уверен, что у допрашиваемого калифорнийский диалект.

     Это уже был ключ к предстоящей разгадке. 

     Арестованного снова привели в кабинет. Бохвостов начал снимать с него наручники. Однако Шумейко  запротестовал, сказав, что этого ни в коем случае делать нельзя. В ответ Бохвостов заявил, что он с таким, - показывая на арестованного, - в случае побега справится в считанные секунды.

     Как только Бохвостов снял наручники, арестованный  кинулся к окну. Бохвостов кинулся за ним. Но от ловко нанесенного ему удара он отлетел метра на три, ударился об стенку и потерял сознание. Шумейко ничего не оставалось  как применить то, чему он учился долгие годы. Он бросился наперерез арестованному. Между ними началась  борьба. Оба  наносили друг другу смертельные удары. Во  время этой борьбы Бохвостов пришел в себя и увидел, как после нанесения арестованным удара Шумейко ловко увернулся и,  оказавшись за его спиной,  одной рукой ухватил того за  руку, а второй - держал за горло. Арестованный в миг покраснел,  застонал, затем начал хрипеть. На шум из приемной вбежала охрана.  Шумейко, не отпуская, еще крепче зажал руку допрашиваемого. Охрана стояла и не знала, что предпринять. Не выдержав такой бестолковщины, Шумейко крикнул:

    -Какого хрена стоите, дайте наручники!     

     Наручников никто подать не мог, так как Бохвостов выронил их, и они упали под стол. Запасных ни у кого не оказалось. А допрашиваемый все кричал и кричал. Бохвостов еле встал, подошел к столу, поднял наручники и подал охраннику. Надев на допрашиваемого наручники, Шумейко   отпустил его.  Тот перестал кричать.

       В кабинете заместителя прокурора установилась тишина. Секретарь приемной уже успела вызвать медсестру, которая накладывала повязку на голову Бохвостова. Никаких особенных повреждений он не получил. Обошлось царапиной и нокаутом от удара головой об стенку. Перевязав голову, медсестра вышла. В это время в кабинет вбежал сильно взволнованный полковник Амиров.

       Увидев его, Шумейко приказал увести арестованного. Предупредил, что если с допрашиваемого упадет хотя бы волосок, они ответят за это головой. После того, как арестованного увели, Шумейко обратился к прокурорам:

     -Уважаемые прокуроры, сегодняшняя ситуация показала, что вам нужно  заняться  физической подготовкой. Научиться  владеть приёмам самообороны. Сейчас мы убедились, к чему может привести ваше бахвальство, - и резко посмотрел на Бохвостова.

       Бохвостов, только что осуждавший руководство особого отдела округа за пацана Шумейко,  стоял перед ним, как мальчишка, не зная, чем ему возразить. Заметив это, Шумейко произнес:

      -Виталий Львович, по этому поводу переживать не стоит. Нужно запомнить, что я не ваш враг.  Думаю, вы в этом убедились. Но то, что случилось сейчас, может случиться с каждым при наличии такой физической подготовки. Дело для всех новое. Никто из нас таких дел и допросов не вел. Перед нами сидит матерый разведчик, поведение которого не описано ни в одной книге. Из протокола допроса я убедился, что он вас считает  профанами. Такая тактика допроса не годится. Её нужно менять. Сейчас допрашиваемый показал, что его подготовка очень высока, и что мы не годимся ему в подмётки. Как видите, понадобились невероятные усилия, чтоб  его обуздать. А ведь это могло кончиться смертью. Поэтому каждый из нас должен понять, что пожар легче предотвратить, чем потушить. Я вас предупреждаю, что такие ляпсусы не допустимы.

      Шумейко выразил свое недоумение, почему окружная прокуратура не взяла это дело в свое производство.

      Сам же думал: не слишком ли много он взял на себя? Как это будет расценено руководством центра? Какую дадут оценку этому происшествию в Москве? Ведь его же готовят совершенно к другой работе.

      Амиров, несмотря на свою выдержанность, спросил:

     -Товарищ лейтенант, простите, но как вам удалось предотвратить побег такого физически развитого человека?

     -Это не столь важно. Главное, нужно сохранить это происшествие в полной тайне. Имейте в  виду, вам это не на пользу. Виталий Львович,   не проболтайтесь своему тестю.

     -Хорошо, - ответил Бохвостов, - но чем я могу объяснить повязку на голове?

     -А вы так и скажите, что на вас накинулся допрашиваемый, и  ни в коем случае не преувеличивайте моих заслуг. Я просто вам помогал. А сейчас давайте приступим к главному.

     В разговор вмешался Амиров:      

    -Постойте, Алексей, дайте мне возможность сказать несколько слов. Прежде всего, спасибо вам. Я, конечно, прошу прощения, но  что вы заканчивали, какое учебное заведение. У вас такие  познания. Из вашего ведомства прошел слух, что вы взяты в особый отдел округа просто из рядового солдата. Я этому сразу не поверил, а сейчас я окончательно в этом убедился. Так что же вы заканчивали?

      Шумейко решил увести  разговор в другое русло.

     -Владимир Иванович,  сейчас не время объясняться, кто что заканчивал и где обучался приемам самообороны. Это поймете потом. Сейчас нужно выработать систему допроса, по существу единственного подозреваемого в шпионаже в пользу США. Главное нам  удалась установить: он говорит на  калифорнийском диалекте. Значит, этот Джо, как его называли в подземелье, выходец из штата Калифорния. А его невероятная физическая подготовка? Под землёй за несколько месяцев этому не научишься. На это уходят годы. Мне кажется, что это - самый главный ключ к разгадке.  Сейчас было бы правильным дать нашей разведке задание попытаться найти в Калифорнии людей, похожих на нашего Джо. Но для этого нужно много времени.

     Это все подлежит немедленному осмыслению. У нас же времени нет. Сегодня, завтра или через неделю, как только у вас что-либо пойдет, приедут москвичи и заберут у вас дело. Лавры достанутся им. Под любым предлогом нужно оставить дело в своих руках, ну хотя бы недели на две. Ни в коем случае не докладывайте о результатах военному прокурору округа, не говоря уже о  Главной военной прокуратуре. Говорите, что Джо не колется. Если ничего не удастся добиться от Джо до приезда Козявки, то ему ничего не докладывать, даже если он и будет требовать. В случае чего, сошлитесь на меня. Честно говоря, я бы Козявку не допустил к  работе по той причине, что он испоганил жизнь доктору технических наук майору Селезневу. Кстати, как он там?  Его бы привлечь в качестве эксперта. Он же доктор технических наук. На Байкануре он произвел настоящий  фурор.  Где он сейчас?

      Бохвостов обратился к Амирову:

     -Владимир Иванович, он  остановился у вас?

     -Да. Я сейчас позвоню и приглашу его.     

      Амиров взял трубку и набрал номер. На втором конце отозвался Селезнев. Амиров объяснил, что с ним хочет переговорить лейтенант Шумейко.

     -Здравствуйте, Аркадий Степанович. Вы меня не знаете, но мне очень хочется с вами срочно переговорить. Если можете, приезжайте  в прокуратуру.

      Через минут десять появился Селезнев. Одетый в гражданский костюм, он показался совсем молодым человеком, несмотря на  свою седину. Войдя в кабинет, представился:    

      -Разжалованный майор Селезнев прибыл!     

       Амиров его прервал:     

      -Во-первых, не майор, а подполковник, во-вторых, не разжалованный, а действующий. Я только что узнал в управлении кадров округа, что Министр обороны восстановил вас в должности и присвоил вам  очередное звание. Сейчас ведется служебное расследование по Байконуру. Поздравляю вас, Аркадий Степанович.        

     Услышав это,  у Аркадия  на глазах появились слезы. Шумейко  и Бохвостов отвели глаза. Селезнев произнес:  

     -Мужики, не стыдите меня за это, я никому не желаю того, что произошло со мной. То, что я пережил, - ничто по сравнению вот с этим. - Подошел к приставному столу и присел на стул. - Спасибо вам. А  где Шумейко, который меня пригласил?

    - Я здесь, товарищ подполковник.

     -Так что же вам от меня нужно, молодой человек?

     -Аркадий Степанович, мне известно, что вы достаточно крупный ученный, и мне хотелось бы задать несколько вопросов.

      -А вы  кто?

       Тут вмешался Бохвостов.

      -Он - наш специалист из особого отдела округа, принимавший участие в одной крупной операции, связанной с… - замолчал, не зная, что говорить, повернулся к Шумейко.

      -Виталий Львович, вы можете говорить в открытую. Аркадий Степанович  создавал секреты покруче наших с вами.

      -Ну так вот, - продолжал Бохвостов, - этот молодой человек спас жизнь сначала старшему лейтенанту Кривихину, ныне уже старшему  оперуполномоченному особого отдела армии, а сегодня мне.   

      -Ах, вот оно что!? А я все думаю, почему у вас, Виталий, перевязана голова, - прервал его Селезнев.

      -Вот именно, этот молодой человек, как вы говорите, участвовал в раскрытии крупного шпионского гнезда у нас под боком. За особые заслуги в этом деле его три дня тому назначили специалистом особого отдела. Сегодня, благодаря его помощи, мы  установили, что задержанный Алексеем гражданин имеет калифорнийский диалект и, надо полагать, является американским разведчиком.      

     -Аркадий Степанович, - вступил в разговор Шумейко, - я хочу вам задать вопрос об одном уникальном явлении. Неделю назад у генерала Кишкина  вдруг отключилось питание радиостанции. Аккумуляторы каким-то сказочным образом разрядились.  То же самое произошло и с рациями Кривихина, Тыклинского и Стретинского. Не могли бы вы это явление обосновать?

     -Алексей, вы преувеличиваете мою ученость. Я – специалист в  разработке топлива и аппаратуры для ракетоносителей. С электроникой и радиосвязью я  действительно знаком. А то, о чем вы только сообщили, действительно что-то новое. Мне нужно хотя бы посмотреть на эти аккумуляторы в лаборатории. А такой лаборатории здесь нет.      

    -Аркадий Степанович, попробуйте. Вы сделаете  Бохвостову и Амирову невероятный подарок, да и мне тоже. Это явление  связано со сверхмощной радиостанцией,  которая передавала такие сигналы.

     -Хорошо, Алексей, я постараюсь вам помочь, но для этого нужно будет решение прокуратуры и особого отдела округа.

     -Это не проблема, такое разрешение будет.

     -Нет, Алексей, - вмешался Бохвостов, - это проблема! Как  посмотрят на то, что Аркадий Степанович  - вчерашний осужденный. Даже мой тесть не согласится.

      Шумейко, повернувшись в его сторону, возмущенно произнес:

     -А кто его будет спрашивать? Тоже мне, монстр! Пусть бы  лучше смотрел,  когда Селезнева сажали  в тюрьму из-за этой проститутки Колмогоровой.  Сегодня здесь распоряжаюсь я. На это у меня есть соответствующие указания. И впредь, Виталий Львович, попрошу все действия согласовывать со мной. А что касается опыта, так пусть эти особисты объяснят, почему у них под боком  работала  сверхмощная  американская радиостанция и  шпионское гнездо.  Замолчал. Выдержал паузу и спросил:  - Ну что, Аркадий Степанович, по рукам?

     -Я согласен, - ответил Селезнев, - но как на вас посмотрит генерал Колмогоров, он такая величина в вооруженных силах!

     -Аркадий Степанович, простите, когда дело касается государственной безопасности,  никто не смотрит на звание и должность. А то, что они сделали с вами, это тоже касается государственной безопасности. Думаю, что это вы поняли  по реакции Министра обороны. Достать Колмогорова в этой ситуации и сегодня невозможно по причине того, что он не написал и не подписал ни одной бумажки. Место его - в “тринадцатой” колонии  вместо вас.

    -А не переборщил ли ты, лейтенант, - спросил Селезнев?

    -Нет!

    -Ну, если так,  я готовь хоть сейчас заняться  делом.

     -Я рад Виталий Львович! Прошу вас, пошлите  кого-нибудь в особый отдел - пусть заберут радиостанцию Кривихина. Постойте, я сейчас напишу записку, и  езжайте, Аркадий Степанович, прямо в особый отдел. Там подойдете к полковнику Стретинскому и  подадите вот эту записку.

     Селезнев ушел. В кабинете воцарилась полная тишина. Амиров  думал про себя: “Нет, парень, таких познаний из детективной литературы  взять невозможно. За тобой кроется что-то более важное. Видимо, и руководству особого отдела это  понятно. Слишком легко им достался такой специалист, как ты. Да и возраст твой определить трудно. Твоя манера разговаривать со старшими по званию перешла все границы. Говоришь с нами как генерал. Из тех вопросов, которые ты предлагаешь задать Джо, видно, что ты многое знаешь.  Нет, парень, ты что-то скрываешь, но что? Непонятно,  кого же ты разрабатываешь? Что  ищешь на Урале? Почему к тебе прислушиваются даже генералы Злоказов и Кишкин? Каким образом ты оказался в этом шпионском деле? Да и звание у тебя, видимо, не лейтенант”.

     Тишину прервал Бохвостов. 

    -Алексей,  а что, если тебе  остаться с нами и поучаствовать в допросах Джо?  Это очень важно. Если хочешь, я попрошу об этом тестя. У меня с ним за последнее время наладились отношения.

     -За это спасибо. Мне такого разрешения не нужно. В этом вопросе я сам себе начальник и никто мне не указ. Но  для себя я отвел максимум три дня, и я  думаю, что Джо за это время расколется.  А сейчас, думаю, от боли Джо пришел в себя. Он знает, что есть международная конвенция, которая запрещает грубо относиться к разведчикам. Между прочим, Советский Союз эту Конвенцию подписал в числе первых. Отношение к Джо должно быть самым уважительным. Если он курит, дать сигареты в том количестве, в котором будет просить, если попросит пиво, давать пиво. Кормить по первому классу. Создать человеческие условия в камере. Дать ему почувствовать, что мы его раскусили и предоставляем все льготы разведчиков, предусмотренные Конвенцией. После такого  подхода он поймет, что нам стало многое известно. Он же не знает, что мы так и никого не задержали из обитателей подземелья. Не знает, что подземелье взорвано. Никаких на это намеков.  На него нужно давить психологически.  Можно забрать в особом отделе некоторые вещественные доказательства, к примеру, детали радиостанции, различные бумаги, изъятые в бункере, некоторые столы. Кстати, из бункера вынесено много различных вещей. Нужно сделать очную ставку с девушками. А еще лучше, как бы случайно завести одну из них в кабинет во время допроса Джо. Если он прав, что все были в масках, то его голос девушка обязательно узнает. Честно говоря, это  не будет доказательством, так как у нас такое не признается, но у него на родине - да. Протоколы допросов  пусть пишет сам. Нужно спросить его о двух ампулах сильнодействующего яда. Кто ему их дал? Почему во время задержания он пытался кончить жизнь самоубийством? Где он проходил физическую подготовку? Кто работал на радиостанции, какую комнату он занимал? То есть задать ему те вопросы, от которых он отказаться и выкрутиться  не сможет. Спросить, не нужна ли ему медицинская помощь. Для начала пусть  напишет  все, что знает. Затем ответит на наши вопросы. Для создания психологической обстановки  нужно срочно найти и оборудовать  комнату  без окон. Жаль, конечно, что у вас нет комнаты с туалетом и ванной.

       И ещё одно. Желательно такие протоколы давать ему писать в ночное время,  как это делают спецы из ЦРУ. Он поймет, что нам многое известно. Ни в коем случае не показывать своей некомпетенции. Лучше промолчать, нежели совершить ошибку. А вас, Владимир Иванович, прошу надеть свой  мундир и показать, что им занимается столь высокого звания офицер.  Мы с вами, Виталий Львович, обязательно должны быть в гражданской одежде. Это на него сильно подействует.  К Джо никого не подпускать, даже если кто подойдет из особого отдела и контрразведки округа. А если будут настаивать на встрече с Джо, не отказывать, но постараться  перенести её на второй или, скажем, на третий день.  Джо ни с кем не должен общаться. Присматривайте за охранной. Установите в комнате записывающее устройство. И последнее: ни у кого не должно быть огнестрельного оружия, ни пистолета, ни автомата. У всех должны быть пустые кобуры.

        Бохвостов не выдержал, спросил:

       -А это зачем?

       -Виталий Львович, а вдруг Джо захочется им воспользоваться? Вы же видите, какая у него молниеносная реакция. Вдруг захочет застрелиться или кого-то застрелить?

       После детального инструктажа Амиров включился в дело. Подготовил для Джо комнату рядом со своим кабинетом, распорядился насчет душа, питания и сигарет. Попросил секретаря  срочно принести из аптеки бодягу для компрессов на места ушибов для Бохвостова и Шумейко.

     …Офицеры вошли  в кабинет Бохвостова. Через пару минут ввели арестованного. Наручников с него не сняли.  Джо весь почернел, сник. В его глазах появилась грусть и тоска.  На Шумейко смотрел косо. Это  был уже не тот Джо.   Он, видимо,  пожалел, что сразу не признался, что является гражданином другого государства. Но страх перед ответственностью у себя на родине брал свое. При отправке в Союз его предупредили, что нельзя сдавать свою агентуру. В то же время он наверняка осознавал, что в последнюю минуту нужно будет признаться, иначе эти советские следователи могут поломать  ему и кости.

       Все молчали. Вдруг открылась дверь и зашел Амиров в форме полковника. Бохвостов и Шумейко резко встали. С места сорвался и Джо. Полковник предложил всем присесть. Официально представился:

    -Я -  заместитель военного прокурора полковник Амиров Владимир Иванович. Мне и  первому заместителю прокурора поручено вести ваше дело. В соответствии с законодательством Советского Союза вы обязаны давать показания как все граждане СССР. На вас распространяется действующее законодательство. Имеются ли у вас ходатайства или  просьбы?      

     -Товарищ полковник, я ни в чем не повинен. На месте моего задержания я оказался случайно.

      -Прежде чем делать такие заявления, вы обязаны по нашему законодательству представить документы, свидетельствующие об этом. Прошу предъявить ваши документы.

       -Товарищ  полковник, я свои документы потерял год назад.

       -Это не доказательство и не подтверждение вашей личности. Прошу составить свои показания, где указать место рождения и все, что в этом случае положено.

      -Дайте мне лист бумаги, я все напишу.

      -Дайте ему бумагу и чернила.

       Шумейко резко встал и дал Джо бумаги.

      -Прошу освободить мои руки от наручников.

      -Вы себя показали не с лучшей стороны. Если на вас нет никакой вины, зачем было делать попытку побега?

      -Я испугался.

       Вызвав дюжего старшину охранника, полковник приказал ему снять с правой руки Джо наручник и надеть его на свою руку.

      Старшина подошел к Джо и начал выполнять команду полковника.  Дождавшись снятия наручника, Джо резко  правой рукой открыл кобуру старшины. Увы, она оказалась пустой. Старшина успел защелкнуть на своей руке наручник. Джо в очередной раз просчитался и окончательно себя выдал. В это время никто даже не шелохнулся. Все оставались на своих местах. Джо зарычал как зверь. Он понял - его песня спета.

      Амиров, выдержав паузу, спросил:

  -Ну что, будете давать  показания?

   Джо молчал.  Тишину нарушил Шумейко:

      -Господин, простите, не имею чести знать  вашего имени. Если есть желание, прошу представиться, назвать страну рождения. Хотя это не имеет никакого отношения к произошедшему,  и в данном случае неважно, кем вы представитесь.

      Джо еще раз пристально посмотрел на Шумейко.

      В допрос вмешался Амиров.

     -Я, как представитель советской власти и наделенный полномочиями, еще раз прошу вас  написать явку с повинной и все то, что вам известно о диверсионной работе на территории СССР. Вы знаете, что  добровольное признание своей преступной деятельности советский суд признает как смягчающее обстоятельство, что учитывается при назначении меры наказания. В противном случае вы будете осуждены на общих основаниях как гражданин СССР. Доказательств о вашей преступной деятельности у нас достаточно.

     Джо снова посмотрел с опаской на Шумейко. Продолжал молчать.

     В разговор включился Бохвостов.

    -Вам предложены самые выгодные условия с учетом международной конвенции. Не согласившись на них, вам придется принять  те, которые будут избраны нами. Но мы готовы дать вам время для размышления и принятия решения. На это вам отводится два часа. А сейчас прошу охрану увести арестованного.

     Джо встал. Старшина потянул его к себе, и они оба, в сопровождении двух охранников, вышли. Арестованного завели в КПЗ. Старшина снял с себя наручник и, надев на Джо, нанес ему сильный удар в солнечное сплетение. Джо упал. Старшина нанес ногой еще несколько ударов в живот. При этом приговаривал:

     -Это тебе, козел, за оскорбление советского старшины, а это - за боль от наручников. Упаси тебя Бог еще раз так поступить, - я тебя сделаю инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Прежде всего, лишу тебя яиц и полового члена. Слышишь, мудак, ты будешь жалеть, что не подох при рождении. Это я тебе говорю, старшина Иванин. Запомнил, козел? 

      Джо минут пять корчился от боли.

      Один из охранников прибежал в кабинет Бохвостова и вызвал Шумейко. Рассказал ему, что сверхсрочник старшина Иванин избил арестованного.

      Получив такую информацию, Шумейко поблагодарил информатора, хотя сам  страшно ненавидел наушничества. Возвратившись в кабинет, попросил пригласить старшину на беседу. Через две минуты прибыл старшина. Шумейко вышел с ним в коридор и спросил:

     -Это что же вы, милок,  вздумали? Зачем вы избили арестованного?

      Старшина был шокирован таким быстрым сообщением. Начал оправдываться. Шумейко его успокоил:

     -Старшина! Конечно, нельзя избивать арестованных, но в данном случае он этого заслужил. Пусть знает русскую хлебосольность! Впредь, если вам захочется его побить, сначала подумайте, с кем вы имеете дело. Этот арестованный мог бы уложить таких как вы десяток.

      Лицо старшины  расплылось в улыбке:

    - Это  меня-то, товарищ  лейтенант? У него силенок не хватит. У меня вес сто  двадцать три килограмма. Я на него упаду и раздавлю как таракана!

      -Дорогой старшина. Если не верите, так я могу вам показать это прямо сейчас. Вы готовы?

      -Я всегда готов, товарищ лейтенант.

       Шумейко схватил старшину за руку и тут же её вывернул назад. Старшина не успел крикнуть, как уже лежал на полу. Отпустив руку, Шумейко помог  старшине встать.

      -Ну вы даёте, товарищ лейтенант!

      -Старшина, очень прошу запомнить это и никогда никому не болтать о нашем с вами разговоре.

      -Есть, товарищ лейтенант!

       Шумейко, возвратившись в кабинет,  сообщил, что старшина Иванин только что избил Джо, который лежит на полу не может отдышаться.

     -Как!? - вскрикнул Амиров.

     -Очень просто. Дал несколько раз по дых, и наш любимый Джо отдыхает на полу. Мне кажется, товарищ полковник, старшина прав, пусть попробует русского гостеприимства. Правда, я уже с Иваниным побеседовал. Он все понял.

      Бохвостов, Шумейко и Амиров томительно ждали двух часов.  Это время шло для них медленно. Зато для Джо два часа прошли как две минуты. За это время чего он только не передумал! Он не знал, сработало ли взрывное устройство или нет. Думал над словами Шумейко, Амирова и Бохвостова, когда они тонко намекнули ему о достаточном количестве вещественных доказательствах. Что они имели в виду? А если не сработало устройство, значит, они вынесли радиостанцию и другие вещи? Он не мог понять, на  какие условия ему намекали. Может, на то, что с гражданами СССР можно обходиться как со скотом?  А вдруг какой-нибудь очередной ублюдок  поломает кости или  начнет стрелять по ногам и попадет между ног? Господи, они же не умеют целиться! Стрельнет сука в ногу, а попадет в член. Вот на что намекал этот старшина Иванин. От таких можно ожидать всего. И просто могут расстрелять при попытке к бегству. А когда уезжал в СССР, руководство намекало, что в исключительных случаях можно признаться, что он гражданин США.

      Два часа прошло. За Джо прибыл все тот же старшина.

      Джо, увидев старшину, по-настоящему испугался. Это был тот же ублюдок. Поднимаясь на второй этаж, Джо принял решение признаться, кто он на самом деле. Признаться чем занимался. Что касается остальных его пещерников, так они все разбежались кто куда. Взять их живыми невозможно. В подземелье они не сунулись. Но почему не взорвали подземелье? Это ему не давало покоя.

      Зашел в кабинет и ужаснулся. Он увидел гражданского человека, который что-то колдовал над его радиостанцией. “Ух ты”, - подумал он, “Здесь и моя одежда! Бумаги, мои записи. Ну все, конец. Нужно признаваться,  кто я на самом деле. Эти русские заменят меня на своего собрата, благо, я перед отъездом разоблачил одного русского разведчика”.

      Старшина Иванин вел себя довольно тактично, но вдруг ему что-то стукнуло в голову, и он как заедет ему в дых. Джо скорчился от боли и заорал по-русски:

     -Ты что, спятил? Чего рукам волю даёшь?

     -Ты, мудила! Долго будешь тянуть резину?  А ну колись! Если меня сегодня не отпустят в отпуск, завтра я тебе отстрелю яйца. Слышишь, ты, козел?

       Джо с нетерпением ждал полковника, а он все не являлся. Подумал: “Этот русский придурок точно завтра выполнит свое обещание, тогда все, конец жизни. Зачем тогда жить, ради чего. Нет, этот гад точно завтра отстрелит яйца вместе с членом”. Его мысль прервал появившийся  в дверях полковник в сопровождении все тех же молодых людей.

      Полковник в вежливой форме обратился с вопросом к Джо:

     -Это у вас последний крик техники?! - и показал на радиостанцию, - конечно, для нас это уже вчерашний день.

      Блеф удался. Джо окончательно созрел. Он понял: подземелье не взорвано. Эти русские все демонтировали и сейчас разбирают по частям. Задержали ли кого, вот что еще интересно? Если нет, то можно представиться, что он просто рядовой исполнитель. А если нет? Тогда что? Была не была, скажу, что просто рядовой исполнитель и что  в бункере появился с какой-то  неизвестной мне запиской. Что  в Советский союз прибыл  два месяца назад и привез  на Урал какое-то новое поручение, поэтому и задержался в бункере. Что за поручение - он не знает. Пусть проверяют. Посла не допросят. Документы  на его имя в посольстве имеются.

      -Господин полковник, - обратился к Амирову Джо, - моя фамилия Челенджер, имя Билл. Я гражданин Соединенных Штатов Америки. Мне тридцать один год. Я родился в штате Калифорния. Окончил  пять лет назад специальные курсы при ЦРУ.  Вначале работал в аппарате, и вот прошло два месяца, как меня направили в Россию для прохождения практики.     

      Билл рассказал свою легенду, которую ему сочинили в ЦРУ. О том, что за это время успел побывать и Африке и в Латинской Америке в качестве наёмника, умолчал.

     Амиров облегченно вздохнул. Шумейко и Бохвостов сияли.

     Шумейко предложил Биллу все это собственноручно написать.

     Старшина Иванин сел рядом с Биллом. Улыбался, словно он все это раскрыл.

     Амиров подал чистый лист бумаги и ручку.

     Билл  начал писать.

     В кабинете воцарилась полная тишина. Слышно было только шуршание авторучки.

     Прошло тридцать минут. Билл встал и передал Амирову исписанный лист с обеих сторон.

     Амиров быстро прочитал и передал Шумейко. С ним сел рядом Бохвостов. Читали вместе.

     Да, это была победа.

     Амиров встал и официально спросил:

    -Господин Челенджер, есть ли у вас  какие-либо пожелания?

    -Есть, господин полковник, избавьте меня от этого охранника, - показывая на старшину Иванина. - Он обещал отстрелить мне яйца вместе с членом. Я знаю, он точно это сделает.

    -Нон проблем. Сейчас мы вас освободим от него, тем более, что он с завтрашнего дня должен быть в отпуске.

     Бохвостов, получив явку с повинной, приказал вывести  господина Челенджера.

     Старшина, радуясь такому исходу, сразу увел арестованного и по дороге похвалил:

    -Билл, ты молодчина, не сорвал мне отпуска. А тоя думал, что упустил такую телку - уедет  без меня на юг. Билл, прости меня, я просто на тебя рассердился.

    - Да ладно, господин Иванин, все хорошо, я вам прощаю.

      В это время Бохвостов снял трубку прямого телефона прокурора округа и доложил:

     -Товарищ генерал-лейтенант! Арестованный только что написал явку с повинной и сознался, что он гражданин США.

       В трубке послышался голос:

     -Ты что мелешь, Бохвостов? Ты что, пьян?

     -Никак нет, товарищ генерал, у меня в руках явка с повинной, составленная господином Челенджером Биллом.

    -Постой, Виталий, ты что, серьёзно? Как вам удалось?

    -Товарищ генерал, с нами представитель особого отдела лейтенант Шумейко с переводчиком и доктор технических наук Селезнев Аркадий Степанович. Вот с их помощью!

     На втором конце провода наступило молчание. Наконец генерал пришел в себя:

    - Виталий, больше никому не докладывай.  Я сейчас буду у вас.

      Через десять минут прокурор округа был в кабинете Бохвостова.

      Прочитав явку с повинной, Бандуров набрал номер телефона по ВЧ связи и доложил командующему округом о том, что арестованный сознался в том, что он гражданин США и выполнял спецзадание.  После этого связался со Злоказовым и сообщил о случившемся. Здесь же связался с Главным военным прокурором и доложил. Успокоившись, сказал:     

     -Виталий, коли дырку под звание минимум подполковника. Вы тоже, - обернулся он к Шумейко,  - молодой человек, минимум - на звание капитана. А вам, Аркадий Степанович,  большое спасибо. Возможно, и вас повысят в звании. А тебе, Владимир Иванович, внеочередной отпуск, премия и звание почетного работника прокуратуры. А сейчас, мужики, нужно готовиться к гостям из Москвы. Значит, так,  Виталий. Арестованному создать все необходимые условия для нормального проживания. В связи с тем, что арестованный сделал заявление, что он гражданин США, с этого момента на него распространяется международная Конвенция по защите его прав и свобод. Завтра, а может, сегодня, прилетят из КГБ СССР и заберут Билла. Надо полагать, у них есть, на кого его менять. После отъезда Билла организуем хороший отдых. Уедем куда-нибудь за город. По рукам, мужики!

      Бандуров уехал.

      Спустя двадцать минут Бандуров позвонил Бохвостову:

     -Виталий, подготовь на мое имя представление на Селезнева, Амирова, Шумейко и переводчика в том русле, в котором я сказал при встрече.

      Бохвостов тут же пригласил Амирова и попросил подготовить документы.

      Представление было подготовлено, и в восемнадцать часов было представлено прокурору округа. Николай Васильевич выразил удивление на оперативность Бохвостова. При этом сказав:

    -Виталий, ты действительно уникальный человек. Я только что переговорил с твоим тестем, он тоже выразил свое восхищением. Жаль, что дома бываешь только три или четыре часа в сутки. Твой тесть сказал, что дочь и внучка сильно по тебе скучают. Может, он прав, Виталий? Нужно и семье  уделять внимание, а то ты все на работе и на работе. Когда бы я ни позвонил, всегда докладывают, что Бохвостов и Амиров на месте. У Владимира Ивановича семьи нет,  что ли?

    -Так точно, товарищ генерал-лейтенант. У него одна дочь, воспитывает её без матери. Жена давно умерла. Амиров холостяк.

     -Да ты что, не может быть?! Козявка неоднократно отмечал в аттестации, что он - хороший семьянин, что вдвоем с женой воспитывает дочь. Странно. А когда умерла жена Амирова?

     -Тринадцать лет тому.

       Ну и руководитель! - возмущенно воскликнул Бандуров. - И я тоже - хорош гусь! Только что узнал о своем подчиненном. Ладно, Виталий, вы все молодцы. Думаю, что скоро ты снова получишь повышение, но уже без поддержки тестя и меня. Тобой заинтересовался Главный военный прокурор, запросил твое личное дело. Только час назад я отправил самолетом на тебя аттестацию и характеристику. Жди молниеносного повышения.

      Товарищ генерал, я не хочу отсюда куда-либо уезжать. Я не успел  закрепиться еще здесь, не привык к новой должности. Не прошло еще месяца, как я был назначен заместителем прокурора гарнизона. Прошу вас, если можете,  задержите мое повышения. 

     -Виталий, честно тебе скажу, мне очень жаль. Я таких понятливых и смекалистых подчиненных еще не имел. Ты талант, об этом заговорили все, даже командующий округом, в особенности,  после этого дела. Никто не поверил, что за один день можно расколоть агента иностранной разведки. Я и сейчас в это верю с трудом. Кстати, где сейчас Билл?

      -В камере, пишет объяснение!

      -А я как боялся, что у вас ничего не получится.  Молодцы, ох и молодцы!  Спасибо тебе, Виталий!

       -Это вам спасибо товарищ генерал-лейтенант, спасибо, что дали такое серьезное дело, что в трудную минуту поддержали.

       -Не стоит благодарности, ты мне преподнес подарок. Можно сказать, всей прокуратуре. Поверь, мне жаль будет с тобой расстаться, но в этом вопросе ничем помочь не могу. Видимо, тебя назначат заместителем прокурора группы войск в Германии. Там генеральская должность. Подумай, может стоит поехать. У тебя и там все получится. Ты справишься. Вот посмотришь. Не переживай, тем паче этот вопрос ещё не полностью утрясен. Единственное,  прошу тебя, ни в коем случае не отказывайся. Такие предложения бывают раз в жизни. Ну ладно, иди к себе, готовься к приему «москвичей».

      Виталий ушел. Придя в прокуратуру, дежурный доложил, что звонили из Главной военной прокуратуры и попросили в 22 часа местного времени прислать машину в аэропорт для встречи гостей из Москвы.

      В  22 часа Бохвостов и Амиров находились уже в аэропорту в военном секторе. Самолет пошел на посадку. Приземлился. Машину подали прямо к борту. С самолета вышли два генерала и сопровождающие офицеры. С ними было три человека в гражданской форме. Бохвостов как положено по уставу представился. Оба генерала и их сопровождающие пожали ему и Амирову руки и похвалили, что так быстро раскололи арестованного.

      Прибыв в прокуратуру, сразу пригласили Челенджера.  С ним остались лишь три человека в гражданской форме. Через три минуты беседа закончилась. Старший по возрасту пригласил Бохвостова и спросил его:

    -Товарищ капитан, где сейчас находится Шумейко?

    - Он здесь, рядом в комнате.

    - Пригласите его  к нам.     

      Шумейко зашел в кабинет. Старший подошел  к нему и воскликнул:   

    - Ну, Алексей, считай, тебе повезло. Большой привет от Александра Ивановича. Завтра сдавай дела и - в Москву. Приказ о твоем переводе уже подписан. А теперь попрощайся с Биллом.

      Шумейко подошел к Биллу со словами:

     -Билл, если я был груб, простите меня.  Но я,  как и вы, исполняю свой долг перед Отечеством. Надеюсь, это не стыдно. Вы истинный патриот своей родины. Патриоты и те ваши земляки, которые был с вами. Но я,  как и вы, страшно не люблю тех, кто у себя на родине продает её.

     Билл слушал внимательно, а затем сказал:

    -Алексей,  ты  вел  себя достойно. Cвоей физической подготовкой и интеллектом ты меня перещеголял.  Может, даст Бог, свидимся, но уже не в такой ситуации, не врагами, а друзьями, как старые знакомые. Я уверен, у вас, в вашем государстве,  грядут большие переменны.  Не говорю тебе “прощай”, я почему-то уверен, мы еще встретимся. Мы  сравнительно молодые, это, возможно, будет на склоне наших лет. Напоследок я хочу тебя спросить, как ты  все это раскусил, где мы совершили ошибку?

     -На генерале, Билл, на генерале. Опрометчивость твоих соплеменников.

     -Ты ошибаешься, Алексей, это твои соплеменники - предатели. Это те, кого завербовали наши обитатели подземелья. Это  уголовники, которые сбежали из тюрем. Эта ошибка для троих наших обошлась смертью. Вот так. Я даже подумал, что они были завербованы КГБ. Их уже нет в живых. С ними расправились ваши же  уголовники. Жаль, конечно, что есть жертвы и с вашей стороны. Я в этом не повинен. Я никого не убивал. Мой автомат ни разу не выстрелил, это может подтвердить  экспертиза. Алексей, ты достойный противник, и мне было приятно с тобой познакомиться. Прошу тебя запомнить мой адрес. – И  дал Шумейко  полные свои координаты, назвав даже телефоны родственников.

       Алексей в ответ сказал:

      -Ты бы лучше подумал  вот о чем: дай согласие на сотрудничество с нами, и все будет хорошо.

       -О, я бы согласился, но за мной был установлен очень серьёзный контроль. В  Нью-Йорке, перед отъездом,  меня предупредили, что за мной будет следить один очень высокопоставленный офицер, работающий в  особом отделе округа. Если бы я его видел или знал, кто он, я бы назвал его фамилию. Он наверняка знает, что я задержан, так что игра не удастся. Наши поймут,  так как им уже все известно. Конечно, жаль, у меня карьера разведчика закрылась, я уже не выездной. У нас почти такие же порядки, как и у вас.

      Слушая это, Алексей ужаснул, вспомнив полковника Панкратова, заместителя генерала Кишкина. И тут же решил, что из Билла можно ещё вытянуть многое. Продолжал его слушать. Но Билл тяжело вздохнул:

     -Ну, Алексей, до встречи на американской земле, у меня на родине, -  и пожал ему руку.

      Как только москвичи с арестованным  покинули кабинет, Алексей  срочно связался с Кишкиным:

     -Товарищ генерал, прошу вас срочно пригласить к себе своего заместителя Панкратова и никуда не выпускать до моего приезда.

       Кишкин ужаснулся и все понял: Шумейко получил какие-то сведения от Билла о Панкратове. Тут же приказал  никому из сотрудников не  покидать своих кабинетов.

      Спустя двадцать минут в кабинет  Кишкина вошел новоиспеченный сотрудник особого отдела округа  лейтенант Шумейко.   Доложился:

      -Лейтенант Шумейко прибыл для доклада перед отъездом. Иван Пантелеймонович, вы знаете, я оказался случайно участником последних событий и, как вам известно,  активным. Последний разговор с Биллом подтвердил мои сомнения в отношении вашего заместителя полковника Панкратова. Надеюсь, что такие сомнения имеются и у вас. Билл в частной беседе мне сообщил, что за несколько дней до его отправки в Советский Союз он был предупрежден, что все его действия будут контролироваться одним высокопоставленным офицером особого отдела округа. Если честно говорить, причинной отказа сотрудничать с нами является именно недоверие особому отделу округа и, как я понял, такой возможности у Билла уже нет. Он предполагает, что в  ЦРУ уже известно, что он задержан нашей контрразведкой. В такой ситуации данное сообщение очень важное и мне не хочется подставлять генерала Злоказова и вас.  Вам досталась нелегкая миссия. Вам срочно нужно установить связи полковника Панкратова и то, какими сведениями он владел. Что входило в его круг обязанностей, как вашего заместителя?

      Кишкин, не дослушав Шумейко,  нажал кнопку прямого телефона Панкратова. В кабинете его не оказалось, несмотря на запрет отлучаться. Кишкин  изменился в лице. Увидев замешательство  генерала, Шумейко резко наклонился и нажал   кнопку общей тревоги. Этот сигнал обозначал, что из здания и территории никого не выпускать, принять немедленные меры предосторожности.

     Кишкин не успел отреагировать, как в его кабинет ворвались адьютант Килькин и  полковник Петренко. Шумейко приказал им немедленно задержать полковника Панкратова. Тут же из КПП позвонил дежурный  и доложил:

    -Товарищ генерал, во время тревоги  полковник Панкратов пытался пройти через проходную. Во время задержания оказал сопротивление. Панкратов дважды выстрел по дежурному солдату, тяжело его ранил. Второй  постовой из автомата ранил полковника в ногу и руку, сейчас он связанный лежит прямо у нас на КПП. Какие будут указания?

       Кишкин был ни живой, ни мертвый. Стал бледный как, белоснежная простынь.

       Полковник Петренко ничего не мог понять, что происходит. Стоял и молчал.

       Шумейко, посмотрев на генерала. Произнес:

     -Товарищ генерал, успокойтесь, самое главное свершилось - Панкратов задержан. Все уляжется. Все будет хорошо.

    -Спасибо, сынок, - и, сняв трубку прямого телефона, сообщил Злоказову:

    -Товарищ генерал, сейчас только что во время попытки покинуть пределы территории управления. задержан полковник Панкратов.  Наши предположения подтвердил  лейтенант Шумейко и Билл. Прошу прибыть в управление.

    -Я уже знаю. Шумейко у тебя?

    -Да, товарищ генерал-лейтенант!

    -Дай ему трубочку.

     Кишкин передал трубку Шумейко. В трубке был слышен голос Злоказова.

   -Алексей, я тебя поздравляю с присвоением тебе звания капитана.

     Шумейко попытался сказать спасибо, но в трубке услышал:

    -Спасибо скажешь потом, а сейчас займись допросом Панкратова.

    -Не могу, товарищ генерал-лейтенант. Меня срочно вызывают в Москву.

     -Я знаю, Алексей. Самолет завтра утром. За ночь постарайся добиться показаний. Любой ценой! Все, что хочешь предпринимай!

     Товарищ генерал, честно сказать, я устал от всех этих происшествий и не хочется отбирать хлеб у ваших подчиненных.

    -Алексей, у нас задача одна и ее нужно решать вместе. А что касается подчиненных, так ты тоже подчиненный и мне решать кому и что поручать!

    -Товарищ генерал, но меня вызывают в Москву!

     Алексей пытался отказаться от такого поручения. Думал, и так много наследил.

     Злоказов настаивал на своем. Ему казалось, что только Шумейко расколет и этого гада.

     Товарищ Шумейко, как старший по званию и по должности я вам приказываю немедленно принять оперативное дело Панкратова и приступить к оперативной разработке.

     Товарищ генерал, я не уверен, что Панкратов расколется. Он  опытный разведчик.  Для этого нужно время.

    -А ты куда спешишь? Москва подождет! А сейчас принимай дело и что хочешь с Панкратовым делай, да хоть убей! Но расколи гада!

     -А если он заявит, что он тоже гражданин США, тогда как? Как с Конвенцией? Мы же пойдем в разрез?

     -Алексей, хрен с ней! Он нас за нос водил столько лет. Я бы его, гада,  грохнул еще при попытке к бегству. Жаль, что солдат промахнулся.

     -Товарищ генерал, за Панкратовым тянется очень большой шлейф. Его нужно колоть.

      -Ты прав. Вот и займись этим.

      -Ему нужна срочная медицинская помощь, он ранен.

      -Лучше,  гад, пусть сдохнет! Он мне столько крови испортил и нервов! Да и тебя он оскорбил, как ты помнишь.

       -Товарищ генерал, давайте пригласим Бохвостова и Селезнева. Я думаю, что их присутствие поможет его расколоть.

      -Алексей, делай что хочешь. Можешь пригласить хоть дьявола. Расколи его, гада!

     -Постойте, тогда я приглашу еще и старшину Иванина.

     -Делай, что хочешь. Я сейчас буду у вас.

      Алексей был огорчен такому повороту судьбы. Присел на стул, взялся обеими руками за голову и молчал. Молчал и генерал Кишкин.

     Петренко ушел на КПП. Возле Панкратова возилась медсестра. Панкратов стонал. Петренко еле сдерживался, чтобы не начать его избиение. В это время на КПП подъехала машина Злоказова.

     Петренко выскочил к воротам, стал по стойке смирно, поднес руку к козырьку и начал докладывать:

    -Товарищ генерал-лейтенант,  в управлении произошло Ч…

 -Я все знаю, полковник.

     Выйдя из машины, он направился в помещение КПП. Подошел к лежащему Панкратову и произнес:

    -А мы ведь знали все уже четыре года.

     Панкратов молчал.

     Генерал добавил:

 -Молчанием тебе не отделаться. При этом нанес в живот несколько ударов ногой.

      Повернулся и ушел.

      Кишкин выбежал навстречу Злоказову и начал докладывать.

     Злоказов его:

     -Ваня, я все знаю. Сейчас нужно подумать, как и что докладывать командующему и в Москву. Правда, я как-то намекал командующему, он был сильно удивлен и просил не торопиться с выводами. Ты распорядись, чтоб этого козла занесли к тебе в кабинет.

     Через пять минут Панкратов был доставлен в кабинет Кишкина.

      Злоказов пригласил Шумейко:

    -Сынок, это твой клиент. Принимайся за работу, - и распорядился:  - унесите этого козла.      

     Панкратова унесли в его же бывший кабинет. В нем уже сидели приглашенные. Среди них не было Иванина. Шумейко спросил:

    -А где Иванин?

    -В коридоре сидит, -  ответил Бохвостов.

     Шумейко взглядом попросил всех выйти  в коридор. Вышел и сам. Подозвав Иванина, прошептал ему на ухо:

    -Товарищ старшина, для вас есть снова работа. Упадите еще на одного Билла.

 -Вы что, товарищ лейтенант, серьезно?

    -Конечно, но не до смерти. Быстро идите, пока мы здесь.

      Иванин, не задумываясь, кинулся в кабинет.  Через несколько секунд из кабинета раздался крик Панкратова. В кабинет вбежал Шумейко, а за ним все остальные. Накричав на Иванина, выставил его из кабинета. Панкратов был ни живой, ни мертвый, сквозь зубы спросил:

     -Зачем вы впустили этого ненормального, он меня чуть  не убил, – затем обратился к Шумейко, -  товарищ лейтенант, я вас раскусил еще в лесу. Вы представляетесь не тем, кто вы есть на самом деле. Я в этом убежден. Я хочу с вами поговорить  с глазу на глаз.

      -Господин Панкратов, пока вы мне известны под этой фамилией, прошу назвать свою настоящую. Прежде всего, ставлю вас в известность, что в подземелье нами обнаружены записи. Кроме того, поймали адресованный вам сигнал, поданный Биллом Челенджером. Нам все известно. Хотелось бы, чтоб вы поняли, что в случае полного признания на вас может распространиться международная Конвенция, касаемая  всех разведчиков мира. Вы знаете об этом не хуже меня, тем паче, как вы сказали, что вы меня раскусили. Я думаю, что вы знаете, что мы вас тоже раскусили, и что ваша деятельность находилась под нашим контролем.

      Панкратов корчился от боли. Укол, сделанный ему, начал свою работу. Наконец Панкратов сказал:

    -Да, я действительно гражданин США,  и моя истинная фамилия Джорж Клаус. За время нахождения на территории СССР я никого не убил и даже не оскорбил. Я выполнял свой долг перед своим Отечеством. Как видите, моя командировка затянулась. Во время подготовки и заброски мне обещали, что в Советском Союзе меня продержат не более трех лет. Да конечно, не секрет, кое какую информацию я передавал. Ущерб нанесен. Но таким же ремеслом занимаются и советские разведчики на территории США и других стран.

     Было видно, что Панкратов устал. Из раны сочилась кровь. Давала себя знать потеря крови. На лице Панкратова появился капли пота. Как бы на последнем дыхании Панкратов из себя выдавил:

    -Я знаю, что в таких случаях дают авторучку и бумагу и прошу вас это сделать. У меня нет выбора. Я вынужден сознаться. А иначе если меня здесь оставят, значит меня оставят навсегда и положат в Уральскую землю.

     Джоржу дали бумагу и авторучку.  В полулежащем состоянии он написал явку с повинной и передал Шумейко. В это время попросил оказать ему надлежащую медицинскую помощь.

      Получив явку с повинной, Шумейко облегченно вздохнул и вышел из кабинета. Через минуту явку с повинной читали вслух генералы Злоказов и Кишкин. На их лицах появилась радость. Злоказов пожал руку Кишкину:

    -Ну что, Ваня, твои предположения подтвердились. На пути из леса Пакратов тебе повстречался, так как думал, что тебя занесли в бункер.

    - Алексей, ты очень везучий человек, скажи честно, ты занимался Панкратовым или все-таки подземельем? Какое было тебе задание?

    -Товарищи генералы, не фантазируйте! Я выполнил свое задание и уезжаю со спокойной душой в Москву. В данной ситуации я сделал все, что от меня зависело. Могу только поблагодарить вас за оказанную услугу и не более. Если вам хочется узнать что-то большее, помочь вам ничем не могу. А сейчас разрешить откланяться.

     -Постой, Алексей, я сейчас доложу командующему и в Москву, после этого мы тебя проводим, как следует. Ты наш друг навсегда. Спасибо тебе.

      Генерал Злоказов снял трубку ВЧ, набрал командующего и прямым текстом доложил, что особым отделом округа с помощь лейтенанта Шумейко обезврежен еще один шпион. Ведется расследование капитаном Бохвостовым и полковником Амировым. Лейтенант Шумейко срочным образом вызван в Москву в КГБ СССР.

      Командующий внимательно  слушал, затем сказал:

     -Выразите благодарность Шумейко и всем сотрудникам особого отдела. Пишите рапорта и представление на награду на особо отличившихся офицеров. Не забудьте и себя. Доложите по своей линии в Москву.

       Тут же Злоказов набрал Москву и доложил заместителю председателя КГБ СССР о том, что обезврежен еще один разведчик. В трубке наступило тягостное молчание. Спустя минуту зампред спросил:

   - Не много ли, товарищ Злоказов,  за один день?

   - Сколько есть, товарищ генерал-полковник.

   - Кто он?

   - Заместитель начальника аналитического управления!

   - Это тот, о котором докладывал генерал Кишкин?

   - Да. Панкратов написал явку с повинной…Хорошо, товарищ генерал. Завтра… Во сколько? Есть. Разрешите сейчас отдохнуть. Ну, хотя бы достойно проводить в Москву лейтенанта Шумейко, которому мы все должны быть благодарными. Вдруг у Злоказова глаза расширились. Как майора?! Мы же послали на присвоения ему не очередного звания капитана. Понял. Так точно! Есть!

     Злоказов положил трубку:

    -Алексей, я все понял, - подошел к нему и обнял, - Спасибо, сынок. А сейчас, давайте немного закусим и выпьем…

     На скорую руку подготовлен стол прямо в кабинете генерала Кишкина. Началась пьянка. Алексей другого слова не нашел. Сам же сидел и думал, а ведь явка с повинной ничего не дает. Клаус затягивает время. Ему нужно уехать с Урала, иначе с ним могут расправить. Кто будет допрашивать его в Москве? Как поведут дело там?…

     Пошли хвалебные тосты в адрес Шумейко, Бохвостова, Амирова. Не забыли и Селезнева. Злоказов пообещал оказывать всяческую помощь Селезневу.

     На утро прибыли снова москвичи, забрали Панкратова-Клауса. С ними уезжал и Шумейко. Во время проводов Злоказов на ухо спросил:

    -Алексей, как это тебе удалось? Ты провел вокруг пальца даже меня.

     -В ответ у Алексея на лице появилась улыбка.

      В это время к управлению подъехала машина. Из неё выскочили Амиров, Бохвостов и Селезнев. Кинулись к Алексею. Поочередно обнялись.  К КПП сбежались все особисты. Алексею пришлось выйти из машины. Каждый пожимал руку Алексею.  Его провожали все сотрудники аналитического управления округа…

     В Москве Шумейко пришлось продолжить работу с Панкратовым. В своих показаниях, данных Шумейко, он засветил все свои связи и явки, в том числе и в Москве. Сообщил и то, что ему доподлинно известно, что в ближайшее время Советский Союз будет вынужден ввести свои войска на территорию Афганистана…

 

***   ***

 

     Руководство Алексея сильно пожурило, что он себя рассекретил. В то же время каждый в отдельности знал и был убежден в том, что он точно также поступил бы, как и Алексей.  Раскрыть двух глубоко законспирированных агентов удается не каждому. Большинству из них, дослужившись до генералов, так и не удалось раскрыть ни одного шпиона. Этому парню в двадцать с лишним удалось совершить, по сути, геройский поступок и сохранить в тайне цель своего пребывания. Ведь так никто и не узнал, кто же все-таки Шумейко…

     Алексей же думал о другом. Додумается ли Бохвостов установить место рождения и родителей  девочек. Будут ли они возвращены в свой отчий дом…?

 

***   ***